Луч света в темной коммуналке

Деньги были нужны всем. Это Дима мог заявить со всей авторитетностью. Но он чувствовал, что сейчас не время для подобных разговоров. Что-то у этого парня было за душой интересненькое, очень уж задорно горели у него глаза, когда он тыкал пальцем в сторону двери палаты. Торг в данном случае был бы неуместен. Да и запросил парень сравнительно немного. Сто тысяч за информацию, которую считал крайне интересной.

Сто тысяч у Димы благодаря щедрости Суслика имелись. Правда, находились они на карте, расходы с которой Суслик контролировал, но Дима чувствовал, что рискнуть стоит. В конце концов, Суслик своей цели достиг, убедился в том, что Люсенька никакая не хапуга и до жениховских денег совсем не жадная. Так что работодателем Димы он быть перестал или в самом скором времени перестанет им быть. И значит, Дима мог позволить взять себе маленькое выходное пособие.

Для вида он притворился, что сомневается.

– Инфа стоящая! – заверил его парень. – Если не веришь, дай мне пятьдесят тысяч сейчас, а пятьдесят потом, если сочтешь, что дело стоящее.

– Двадцать сейчас, восемьдесят потом.

Вадим кивнул, а потом заметил:

– Я бы и на десять сейчас, а девяносто потом согласился. Если у тебя совесть есть, ты бы мне еще больше потом сам приплатил. Потому что я тебе говорю, информация такая, что закачаешься!

Дима сходил к банкомату, где сразу снял все необходимые сто тысяч. Минутку подумал, снял еще двадцать. На представительские расходы. Деньги снял все сразу, потому что с Суслика станется и заблокировать карту, если он увидит несанкционированное снятие первой двадцатки и получит временной промежуток для такого действия. И уже со спокойной душой Дима повел своего нового приятеля в кафе при больнице.

Цены тут были такими, что глаза на лоб лезли. Но Вадим не был наглым. Взял кофе и какую-то конфетку, Дима и вовсе ограничился просто кофе. И все равно порадовался, что снял еще дополнительные двадцать тысяч.

– В общем, начну с самого главного. Бабка эта, которую ты сейчас видел, она ходячая.

Сначала Дима не понял, про кого говорит бывший медбрат. А когда понял, то не поверил.

– Кто ходячая? Мумия в проводках ходячая?

– Тут какая-то хитрая игра. Сути ее я еще не разгадал, может быть, ты мне поможешь. В общем, у бабки у этой есть помощники среди медицинского персонала. То ли подкупленные ею, то ли запуганные, а скорей всего, и то и другое вместе. Потому что, скажу я тебе, бабка эта совершенно жуткая. Когда она в темноте обратно к себе в палату по нашему парку возвращается, меня всякий раз мороз по коже бьет. Глаза сверкают. Зубы блестят. То ли монстр, то ли вампир, в общем, какая-то нечисть, от которой холод до поджилок пробирает.

– Я тебя понимаю.

Когда Дима впервые увидел Мумию, он тоже испытал дрожь. И теперь он хорошо понимал Суслика, который избегал раздражать или даже просто волновать свою мамочку.

– Воля у нее железная. Видал, что она со своим телом умудряется вытворять?

– Что?

– Да ведь этот приступ, которому ты стал свидетелем, она сама спровоцировала.

– Как сама? Разве так можно?

– У тебя или меня, может, и не получится. А она умеет. Она и дыхание замедляет настолько, что кажется, вовсе не дышит. И ритм сердечный по собственному желанию может пустить быстрее или вовсе замедлить. Я своими глазами все эти ее трюки видел. Развлекается так в свое удовольствие, когда думает, что ее никто не видит. А я видел! Притаился как-то у нее в палате и наблюдал за ее фокусами. Она это сама делает, точно тебе говорю. Захотелось ей от твоего присутствия избавиться, надоел ты ей со своими разговорами, бац, приступ! Иные истерички орут, кричат, в обморок притворный валятся, а врачи их мигом разоблачают. Сердцебиение лишь немного учащенное, давление в норме, симулируется, гражданка. А эта нет, эта серьезно к делу подходит. Все по полной программе.

– Но зачем ей это?

– Зачем, чтобы все вокруг считали ее слабой и одной ногой уже в могиле? Не знаю. Но сдается мне, что специально для сынка весь этот спектакль разыгрывается. Он у нее очень до женитьбы охочий, а маменьке его из-под своей власти выпускать неохота. Вот она и изображает из себя то умирающую, то лежачую парализованную. А сама при желании может все свои двигательные центры запустить, сходить, куда ей там нужно, а потом назад вернуться и вновь, бац, парализована.

– Не может быть!

– У меня и доказательства имеются.

– Ты говорил, что она в парк выходит?