Луч света в темной коммуналке

– Отказать Витьке в помощи, коли он мне уже открылся, я не могу. Это заставит Витьку подозревать, что я могу его сдать. А он такие проблемы решает просто.

Так Гаврилыч еще и боится своего приятеля. История нравилась Диме все меньше и меньше. Но, с другой стороны, отказать Гаврилычу в помощи он не мог. Сосед как-никак. Да еще и знает его, Диму, всю свою жизнь. Как тут откажешь? Не говоря уж о том, что теперь Дима тоже своего рода свидетель, знает о готовящемся убийстве.

– Ладно, рассказывай, где бабка живет. Навещу ее.

– Значит, берешься?

Но Дима не торопился раздавать обещания:

– Посмотрю пока, чем она дышит, – уклончиво ответил он.

Но Гаврилыч все равно страшно обрадовался. Принялся горячо благодарить Диму. Тот уже прикидывал, как бы ему поскорее улизнуть, но Гаврилыч все не отпускал. Внезапно одеяло на его кровати зашевелилось, а потом из-под него выглянула заспанная растрепанная физиономия. Круглые щеки, короткая жирная шея, на шее цепочка с подвеской в виде сердечка. Значит, женщина. Дама оказалась не первой молодости, не первой свежести, а про красоту уж и говорить было нечего.

– Лапсик, – хриплым голосом произнесла тетка, – который сейчас час?

Лапсик – Гаврилыч ответил, и тетка охнула:

– Мама дорогая, я же на работу опаздываю! Скотина, ты почему меня не разбудил!

Выскочила в одном белье, которое тоже свежестью не отличалось, и заметалась по комнате в поисках предметов своего туалета. Они почему-то все находились в разных частях комнаты. Колготки нашлись под столом, на них уютно устроился соседский рыжий кот, забравшийся к Гаврилычу в поисках объедков. Кота звали Васька, и он очень обиделся, когда его согнали с нагретого местечка. Зашипел, вцепился когтями в колготки, и в таком виде владелица извлекла спутанный клубок наружу.

– Тьфу! Все в зацепках! Лапсик, ты мне должен новые колготки.

Но занятый осмотром бутылок, который его совсем не радовал, Гаврилыч ответил грубовато:

– Пошла ты…

Дама ответила ему в том же духе. Но долго ссориться они не могли, каждый был занят своим делом. Гаврилыч искал, чего бы еще выпить. Женщина искала свою одежду. Юбка висела на кактусе, который со своей добычей расставаться тоже не желал. И Гаврилычу было объявлено, что юбка тоже с него. Хуже всего дело обстояло с блузой, она упорно не находилась.

– Помогайте! – вопила толстуха. – Опаздываю! Уволят! Лапсик, потеряю работу, сяду тебе на шею!

Эта угроза заставила Гаврилыча действовать. Втроем они облазали всю комнату, но блузку так и не нашли.

– Кто-то ее спер! Витька этот твой и притырил! Для своей кикиморы уволок!

Но Гаврилыч ударил себя в грудь кулаком и заявил, что не позволит оскорблять своего друга. Они еще немного поругались, а потом тетка отправила Диму призанять у кого-нибудь из соседок блузку до вечера. Подходящая одежка нашлась у доброй тети Гали, которая каждый месяц прибавляла по килограммчику к своим двумстам уже имеющимся. У нее в запасе было полно одежды, из которой она выросла, но которую не выкидывала, надеясь со временем вернуться к прежним своим излюбленным ста двадцати килограммам. Блузка была подруге Гаврилыча немного свободна, но это было даже хорошо. И Гаврилычу милостиво позволили блузку не приобретать.

– Но новая юбка и колготки с тебя!

Тетка убежала. А за ней следом удалился и Дима. Но если он думал, что уж теперь-то попадет к себе в комнату, не тут-то было. Едва он достиг дверей кухни, как оттуда выглянули соседки и привлекли Диму для дегустации супа-харчо.

– Садись, Димочка. Будешь пробу снимать.

Думая, что дело ограничится одним половничком, Дима не стал спорить. Но перед ним поставили большую пиалу, в которой плавал солидных размеров кусок баранины. Мясо было жирным. Суп густым. Запах от него шел потрясающий. Сами соседки были молодыми и привлекательными. Так что Дима с удовольствием взялся снять пробу с их стряпни.

Пока ел, соседки засыпали его новостями о своей личной жизни. Они единственные были в квартире новенькими, снимали комнату у тети Гали. Но так как сама тетя Галя тоже жила в комнате напротив, то она взяла над жиличками шефство и стала им то ли матушкой, то ли тетушкой, то ли кем-то средним. Обе девчонки были славные, чистоплотные и воспитанные. Женихов водили к себе исключительно порядочных, на ночь не оставляли, может быть, потому, что этому решительно противилась все та же тетя Галя.

– Девки, запомните, всем мужикам от вас только одно и надо. Получат свое, и поминай, как звали. Поэтому постель только после свадьбы. Сами не можете им это сказать, я скажу. У меня не заржавеет!

И судя по всему, и впрямь не ржавело, потому что женихи у девчонок надолго не задерживались. Отправлялись к более доступным девицам. Но тетя Галя не отчаивалась и ободряла приунывших девушек:

– Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Покормим повкуснее да посытнее, ему спать захочется, завалится в постель, храпака задаст, про секс он уже и не вспомнит. Так что старайтесь.