Луч во тьме

Вообще за Александром не очень-то следили, и он довольно успешно развернул работу. Теперь в созданной им подпольной группе насчитывалось одиннадцать человек. Дня не проходит, чтобы они не поработали: подсыпали песок в смазку, портили тормозные краны и манометры, разбивали водомерные стекла и скоростемеры, обрывали различные поводки, забрасывали гайки и зубила в золотники… И то, что паровозы больше простаивали в депо на ремонте, чем выходили на линию, было им лучшей наградой.

В депо работали чешские и югославские рабочие. В их бараке был радиоприемник. Кузьменко устроил туда уборщицами двух надежных девушек. Чехи и югославы также ненавидели немцев и позволяли девушкам слушать московские передачи. Теперь подпольщикам было о чем поговорить с нежинцами.

Как-то Александр встретил на вокзале Анатолия Бендысика, своего давнего друга со станции Круты, где протекало его детство. Анатолий рассказал, что в Круты вернулся их старый друг — Шурка Березнев. Он поселился в семье своей сестры Анны Тимофеевны Помаз, жены местного доктора. Этот рассказ взволновал Александра, напомнил детские годы, горячую дружбу с Шуркой. Их так и звали тогда: Шурка и Шурик.

В первый же свободный от работы день Кузьменко поехал в Круты. Он сразу нашел Ивана Васильевича Помаза.

Разве же есть в Крут ах человек, который бы не знал, где живет врач Помаз! Этот доктор вот уже свыше четверти века работает здесь. Уважают крутинцы и его жену Анну Тимофеевну — требовательную и сердечную учительницу математики, заставившую детвору полюбить эту мудрую науку.

Знают тут и о горестях, которые принесла этой семье проклятая война. Больно отозвался в сердцах местных жителей страшный треугольник — письмо лейтенанта, сообщившего родителям о героической смерти Юрия Помаза; юноша погиб в рукопашном бою и похоронен товарищами под вербой на станции Калораш, возле Кишинева.

Видели, как врач, худой и измученный, возвратился домой из плена. Но не долго он прожил после этого в своем доме. Какой-то фашистский прихвостень выбросил Помаза из дому, и он нашел пристанище у младшей сестры учительницы — Любови Тимофеевны. Знали, что там же нашел приют и ее брат — инженер из Москвы Шурка Березнев.

Вот не знали только крутинцы, почему старый врач бросил сельскую больницу, которой отдал двадцать пять лет жизни, и стал вдруг заниматься частной практикой. Но все равно все продолжали обращаться за советом и помощью к Ивану Васильевичу.

В майское утро 1942 года, когда в доме Помаза появился высокий железнодорожник с сундучком, какие обыкновенно носят машинисты, вся семья была в сборе. Анна Тимофеевна сказала старшей дочери:

— Леля, проводи больного к отцу.

Но «пациент» не тронулся с места.

— Что пятью пять будет двадцать пять и что квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, я узнал от вас, Анна Тимофеевна, и запомнил на всю жизнь… Почему же вы не помните своих благодарных учеников, дорогая учительница?

Анна Тимофеевна посмотрела на гостя повнимательней и воскликнула:

— Шурик! Иван, Шурка, Леля, к нам Шурик приехал! — и бросилась целовать дорогого гостя.

Вскоре Александр Кузьменко сидел в кабинете врача. Не успели они завести разговор, как в кабинет неожиданно вошел и расселся как у себя дома какой-то молодой человек.

— Знакомьтесь, хлопцы, — сказал Иван Васильевич.

— Василий, — отрекомендовался гость; немного помолчав, он добавил: — Филоненко.

— Александр Кузьменко. В этом доме меня зовут просто Шурик.

Гость заметил:

— Вижу, здесь собираются только свои…

Кузьменко поразили эти слова. Неужели у Помазов с этим Василием отношения больше, чем просто дружеские?

Когда на другой день Кузьменко уезжал от Помазов, он знал, что Василий Филоненко — бывший секретарь райкома комсомола — помогает своим друзьям коммунистам создавать в Ичнянских лесах партизанский отряд, что большую помощь медикаментами оказывает отряду старый доктор, что Березнев выполняет задание Филоненко, что они ищут связи с другими подпольными группами. Кузьменко обещал Помазам вскоре вернуться к ним с членами Руководящего центра подпольной парторганизации «Смерть немецким оккупантам!».

3.

Они вышли из дома Помазов втроем: Кирилл Ткачев, Валентин Черепанов и Василий Филоненко. Прошли немного по дороге, оглянулись. На крыльце стоял врач. Он помахал им рукой, желая счастливого пути.

Уже с месяц Ткачев и Черепанов не были в Киеве. Они помогали Березневу, Бендысику и Филоненко создавать на станциях Круты и Плески партийное подполье. Сейчас они отправляются в Киев с отчетом.

Работать становилось трудней. Гитлеровцы, все больше ощущавшие нарастающее сопротивление советских людей, усилили слежку. Борьба разгоралась. Ежедневно то в одном, то в другом месте взлетали на воздух воинские эшелоны, горели паровозы, портились станки, срывалась отправка снаряжения и продовольствия на фронт. Большевистские листовки, которые появлялись всюду, звали жителей Украины бороться против оккупантов.