Лучезарная нимфа

Правда ли, что ее жених всем известный кузнец Кастор?

Правда ли, что она ублажила какого-то богача, а теперь ее приглашают в разные дома для увеселения господ известным способом?

Много ли она зарабатывает?

Кто этот богатый юноша, который несколько раз приходил к ней?

За что он избил ее жениха? – И так далее.

Девушка молча переводила взгляд с одного лица на другое. Ее немного напугало как странно в сознании этих милых, в общем-то, женщин извращены настоящие события ее жизни. А ведь одна из них молодая жена булочника, на свадьбе у которой она пела, точно должна бы знать, чем зарабатывает Антония.

Антония отвернулась к фонтану, подставив кувшин под ледяную струю. Оправдываться перед ними не имело смысла. Все равно они станут верить только тому, чему хотят. Понятно откуда такие слухи. Кто-то увидел Корнелия и услышал скандал, разразившийся у Антонии, кто-то узнал про ее частые отлучки из дома в вечерние часы и сделал интересные выводы.

Набрав воды, она пошла по улице, по-прежнему храня молчание.

У фонтана поднялся шум обсуждений. Вслед ей летели двусмысленные колкости, но она не собиралась опускаться до разборок с этими женщинами.

Молодая жена булочника догнала ее на повороте к Велабру.

– Ах, Антония, – проговорила она, приноравливаясь к шагам девушки, – Всем этим болтушкам так надоело однообразие их серой жизни. А тут твои интересные посетители, ночные отлучки. Откуда им знать, что ты только певица? Я пыталась замолвить за тебя словечко, но им же палец в рот не клади – руку откусят.

– Странно только, что все эти домыслы не распространились раньше, Магда, – вздохнула Антония, – У меня сейчас действительно началась какая-то особенная жизнь.

– Жених тебя правда бросил?

– Да, но, наверное, так мне и надо. Я совсем не любила его.

– А того, другого?

– Кого это, Магда?

– Твоя соседка снизу – прачка. Она уверяет, что недели две назад видела выходящим от тебя пригожего юношу в тоге из дорогого сукна. Это явно был не кузнец.

– Его я больше не увижу, – тоскливо проговорила, Антония, заставив Магду внимательнее посмотреть ей в лицо.

Как раз в этот момент они поравнялись с пекарней, расположенной в первом этаже пятиэтажной инсулы. На пороге пекарни небезызвестный булочник поджидал свою жену. Увидев Антонию, он радостно помахал ей рукой, а углядев ее печальный взгляд воскликнул:

– Зачем грустить в такой чудесный день!

Он подбежал к ним, забрал из рук жены сосуд с водой.

– Скоро поспеет хлеб, – добавил он, направляясь к дому, приходи Антония. Мы с Магдой всегда рады тебя угостить. А ты споешь нам что-нибудь. И не обращай внимания на сплетни. Зависть обычно готова изображать добродетель в дурном свете.

Антония вздохнула. Где теперь ее добродетель? Но эти добрые люди все еще верят в нее…

Марк явился к завтраку, когда распахнув новые ставни навстречу холодному, но солнечному дню, поплотнее закутавшись в плащи, Антония с отцом вкушали нехитрую пищу, купленную здесь же на Велабре.

Он вошел без стука, заметив при этом, что нелишним было бы запираться – мало ли вокруг лихих людей.

– Что нам прятать, добрый человек? – усмехнулся старый Антоний, – Все наши богатства не стоят и пяти медных монет.

– Ваши богатства дороже золота и серебра, – заявил тот, со значением взглянув на Антонию, – Твое главное сокровище – твоя дочь, уважаемый Антоний, которую ты обязан беречь от напастей и бед.

Антония во все глаза уставилась на слугу Корнелия, чувствуя, как от волнения начинает часто-часто биться сердце.

– Зачем ты пришел? – спросила она прежде, чем он обратился к ней.

– Помочь тебе с отцом собраться, – заявил тот, – Это место не для солнцеликой Антонии и ее престарелого родителя.

– Что все это значит? – нахмурился старик, – Кто этот человек и чего он хочет от тебя?

– По приказу моего хозяина, я хочу предложить тебе с твоей дочерью, уважаемый Антоний, перебраться из этих трущоб в другое место, более достойное красоты несравненной Антонии.

– Марк, уходи! – проговорила она тихо, но твердо, – Я не вернусь.

Несмотря на свое решение покинуть Корнелия, Антонии стало вдруг безумно обидно, что он прислал за ней своего слугу, вместо того, чтобы прийти самому.

– Позволено ли мне будет узнать у прелестнейшей из дев, в чем причина ее отказа? Чем мой господин провинился перед ней? – осведомился Марк, заметив непримиримый блеск ее глаз.

– О нет, Марк, – сказала она, – Твой господин самый добрый и щедрый из всех людей, кого я знаю. Я до сих пор возношу хвалу богам, пославшим его нам с отцом в самый трудный час. Но это не изменит моего решения. Я не вернусь.

– И ты не назовешь причины своего отказа?

Антония взглянула на отца, по лицу которого было понятно, что он начал догадываться кое о чем, потом опять перевела взгляд на Марка.

– Уходи, прошу тебя, – вымолвила она, – Мне больше нечего сказать. Я не вернусь.

Марк покачал головой. Он понял, что ей трудно вести разговор при отце, который, судя по всему, еще был в курсе отношений собственной дочери с Корнелием Виртурбием.