Лучезарная звезда

— Вы, что, смеетесь?! По этой дороге невозможно ехать!

— Люди же ездят. Она, например. — Он указал на наблюдавшую за ними Стеллу. — Сеньора, как Вы считаете, эта дорога пригодна для проезда?

— Вполне. — Даже если бы дорога находилась в куда более плачевном состоянии, девушка не стала бы спорить с представителем власти.

— Кстати, если хотите, можете свернуть на королевскую.

— Так, позвольте! — взвился кучер. — Почему это ей можно, а мне нельзя?

— Да потому, что у нее нет твоей громоздкой колымаги, тупица.

— А, может, потому, что у нее смазливая мордашка?

Воздух вокруг спорящих накалялся, уставшие ждать пассажиры, того и гляди, должны были присоединиться к ним; даже дождь не мог остудить их.

Принцесса предпочла оставить их позади и, тронув поводья, съежившись под холодными каплями и мечтая, чтобы никто с ней больше не заговаривал, погрузилась в промозглый мир октябрьского дня.

Впереди, за темным пятном рощицы, клином вдававшейся в поля, мелькнули крыши деревни. Ухватившись за них, как утопающий за соломинку, Стелла не теряла из вида соблазнительный вид печных труб. В такой денек, как этот, никто не осудит ее за желание просушиться у огня и выпить чего-нибудь горячительного.

Серая водяная дымка скрыла от нее королевскую дорогу, фантазию уже не бередили долетавшие оттуда звуки. Острые капли вонзались в кожу, вытесняя все мысли и желания.

Да, пусть там едет будущая смерть десятков людей, но что толку думать об этом в одиночестве на проселочной дороге?

Лил дождь; приближалась зима…

Глава IX

Яне-Сенте и в этот раз не вызвал у нее теплых чувств, скорее, наоборот, оттолкнул еще больше. Казалось, на фоне пестрого убора деревьев, омытого многочисленными дождями, Крепость спящей змеи стала угрюмее, а хитросплетения улиц — запутаннее.

Город бередил воспоминания о Миссифе и Сариде, о собственных страхах и беспомощности. Странно, но сейчас она стала меньше бояться — видимо, опасаться было больше нечего.

Октябрь подошел к концу, дожди нескончаемым потоком обрушились на Дакиру. Страна погрузилась в осеннее уныние, сбросив с себя остатки летнего очарования, даже Дайана не пленяла глаз путника. Краски постепенно блекли, пламенный пожар листвы походил на агонию.

Из-за дождя стража не показывалась у ворот, и Стелла, успевшая выучить пару дакирских слов, без труда ответила на традиционный вопрос: «Хан вред йоз?» — «Страйгер» и беспрепятственно въехала в Яне-Сенте. Для стражи оказалась достаточно односложного ответа: говорит по-дакирски и ладно. Даже документы не проверили.

Город звенел гулкой пустотой: последние военные части отбыли в Сиальдар, охранять его было не зачем, и, лишившись блестящих полков, Яне-Сенте будто сдулся, вслед за природой погрузившись в спячку. Кабачки опустели, улицы умолкли; отныне на них хозяйничали местные жители, которые, как бы много их ни было, не могли создать ощущение той толчеи и бурлящей жизни, которая царили в Яне-Сенте всего месяц назад.

Решив не менять привычек, принцесса отыскала таверну «Менесан нурра».

Ничего не изменилось, да и что могло измениться за прошедший месяц, разве что больше не рискуешь наткнуться на военного за соседним столиком.

Заказав кружку эля, девушка без предварительных расспросов о погоде и тому подобных отвлекающих маневров поинтересовалась у хозяина:

— Когда отплывает «Олинас»?

— В среду утром. Только, — дакирец усмехнулся, — попасть на корабль непросто: таможня свирепствует, да и желающих уплыть отсюда немало.

Не допив эль, девушка бросила на стойку талан и вышла.

Отложив заботу о желудке на более позднее время, Стелла занялась делами. Пообедать она всегда успеет, а вот мест на корабле может не хватить.

Под неприятной мелкой моросью принцесса миновала бедную часть города и плац, на котором она некогда строила глазки ни о чем не догадывающемуся офицеру, и выехала на широкую улицу богатого квартала. Застроена она, впрочем, была шаблонно, да и архитектурные изыски девушку не интересовали, так что все это нагромождение камней, песка, дерева и глины осталось без внимания.

Стелла думала об «Олинасе». Ее не устраивало, что корабль покидал порт только завтра, и нужно было провести в этом неуютном городе остаток дня и целую долгую ночь. Разумеется, это еще не конец света, но всякое может случится…

Оставив за спиной мир кринолинов и добропорядочных буржуа, Стелла свернула в соседний квартал. Перед глазами промелькнули какие-то лавки, снова потянулись вереницы фахверковых домов, нависавших над улицей громадами верхних этажей, дешевые кабачки с непритязательной публикой — и Стелла очутилась в объятиях корабельных складов, пропахших смолой и рыбой.

Порт находился в стороне от городских кварталов; к нему вела широкая улица, получившая название Портовой. Собственно, это была не улица, а дорога, с одной стороны пустынная, с другой застроенная складами. Место неприятное, но привычное для больших портовых городов.