Лучезарная звезда

— Что с Вами? — Неужели ее так расстроил внезапный отъезд постоялицы? Но Урсиолла не похожа на чувствительную барышню.

— Ничего, просто мне не хочется, чтобы Вы ехали в Астеру. Куда угодно — только не туда! — с жаром выпалила Урсиолла, ухватив принцессу за рукав. — Это гиблое место, там убивают людей! Останьтесь!

Заламывая руки, хозяйка сползла на пол и с мольбой посмотрела на Стеллу.

— Почему Вы так не хотите отпускать меня в Астеру? Неужели Вы верите этим сказкам? — Если бы она не знала Урсиоллу, девушка подумала бы, что она помешенная.

— Это не сказки! — замотала головой скалийка. — Пятеро моих постояльцев, пятеро крепких мужчин, поехали туда — и не один не вернулся.

— Может, их просто что-то задержало?

— Если их что-то и задержало, то только смерть. Лошади, одна за другой, прибрели сюда через месяц, на каждой была кровь. Это демоны пригнали их сюда.

— Но Вы же говорили, что демоны не могут убить человека.

— Зато они могут сделать из человека раба. Астерцы продали души злу, они убивают Посланников. Прошу Вас, останьтесь! Боги бессмертны, а у Вас всего одна жизнь!

— О чем это Вы? — Простая ли она хозяйка гостиницы или имеет какое-то отношение к воцарившемуся небесному хаосу?

— Харефы читают по глазам, они знают тайны хризов, знают, почему появилась пустыня Одок, но мы люди и не можем изменить ход времени. Вы не первая Посланница, до Вас было пятеро, пятеро Посланников из разных стран, и все они погибли.

— Зачем они ездили в Астеру?

— А зачем едете Вы? Я не спрашивала их, я не знаю, знаю только, что это были Посланники. Если бы в моих жилах не текла адилаская кровь, и я была старше, то знала бы, — с горечью добавила она и поднялась с пола.

— Кто Вы, Урси? — Стелла невольно отшатнулась от нее. — Волшебница?

— Нет, — покачала головой Урсиолла, — я простая смертная, всего лишь помощница.

— Помощница кого?

— Все харефы служат одному богу, тому же, которого почитают дакирцы. Это добрый бог, велящий помогать и любить всех людей. Следуя его заветам, я открыла эту гостиницу.

Скалийка вытерла слезы и поставила чайник на огонь. Принцесса в который раз удивилась быстрой смене настроения хозяйки: только что она в паническом ужасе умоляла ее остаться, а теперь невозмутима и спокойна.

— Все мы немного комедианты, — усмехнулась Урси, словно прочитав ее мысли, — только играем по-разному. К примеру, в северных королевствах эмоции скрывают под маской безразличия, ну а мы нарочито выплёскиваем их наружу. Впрочем, мы далеко не безгрешны и часто изображаем то, чего не чувствуем. Так поступают все адилаские женщины и все дакирцы. О, это самый лицемерный народ на свете! Даже женясь по любви, они разыгрывают комедию безразличия. Как-то в меня влюбился один генр (тогда я была еще юной неопытной девочкой) и долго-долго ходил под моими окнами — в то время я жила не здесь, а на одном из дакирских островов. Когда же я спросила, любит ли он меня, он ответил, что просто гулял под моими окнами, любуясь цветами. Я не сдалась и поинтересовалась, зачем же тогда он высматривает меня в окне и, увидев, тут же отводит взгляд. Он заявил, что наблюдает за отражением луны и, раз уж я его загораживаю, то и не смотрит в мои окна. Лицемер! Но он все же пришел просить моей руки, утверждая, что хочет жениться по расчету. И я бы вышла за него, если бы он не исчез. Говорят, его убили в пьяной драке. Он и тут обманул меня! — Она усмехнулась. — А ведь он мне нравился.

Чайник закипел, Урсиолла сняла его с огня и заварила чай:

— Чашка хорошего чаю скрасит долгий путь и придаст сил.

Стелла кивнула и в задумчивости присела на табурет.

В дверях появился Маркус, обвел кухню сонным взглядом и улыбнулся, увидев Урси.

— Доброе утро. Садись, а то мне не выпить весь этот чай одной! — засмеялась принцесса.

— Уже уезжаешь? — Он подошел к столу.

— Да, допью чай и поеду.

— Надеюсь, ты передумала идти пешком?

— Маркус, не начинай! И не вздумай поехать за мной, сиди тут и присматривай за Лайнес.

— Стелла, — нахмурился принц, — это уже не смешно.

— А я и не смеюсь. И не шучу.

— Стелла, брось эту безумную затею!

— Как сказал какой-то великий король: «Безумие — путь к славе». Успокойся, я думала, ты давно привык к тому, что я вечно выкидываю что-нибудь этакое.

Маркус нахмурился, но промолчал.

Хозяйка разлила чай и протянула чашку принцу:

— Грусть тоже лечится чаем. Выпейте и отпустите её. Вы же видите, что ее невозможно отговорить.

И как только она смогла проглотить завтрак, как она смогла выпить две чашки чая, когда на душе у нее кошки скреблись? Но смогла ведь.

Стоя рядом с Лайнес, принцесса вспомнила слова Урсиоллы о лицемерии и притворстве. Интересно, у нее хорошо получилось разыгрывать беззаботность? Маркус и так был мрачнее тучи, а если бы она распустила нюни, он бы ее ни за что не отпустил. И правильно сделал бы.

Девушка в последний раз погладила лошадь. Она будто что-то почувствовала, перестала хрустеть сеном и покосилась на нее карим глазом. Интересно, Лайнес тоже ее осуждает?

Принцесса быстро вышла из конюшни; на душе было неспокойно, внутренний голос твердил: «Не уезжай!».