Лучезарное Завтра (СИ)

Мент надулся как мышь на крупу, но продолжения диалог не получил. А я, перетаскав всё к шасси, занялся пилкой по пластику. Поговорив со Светкой мы решили, что сделаем короб типа микроавтобуса. Крепёж на двери пойдёт, а со стеклом и прочим — после разберёмся.

А пока кроил-плавил, рассказал Светке про то, что в Пажитном было.

— Вот, Свет, — подытожил я. — Нормальный же человек Сидорыч оказался. Так что не все скурвились, есть приличные люди!

— Ну-ну, — не скрывая скепсиса ответила андроид, занятая формированием подушек из льна и полиэфира, — Впрочем, может осёдлые люди и получше караванных, допускаю. Тогда у тебя получится всё проще, чем мне думалось, — признала она.

В итоге до вечера валандались с формированием кузова. Транспорт наш, уже с кузовом, заслужил собственное гордое имя “Автобус”, даже без приставки “мини”. Хотя, толкового в этом творении было мало: пластиковый короб, с запирающимися враспор тремя дверьми, с этакими смотровыми щелями по периметру, ну и щелями побольше — для водителя. И полом, естественно, а то без пола совсем неважно было.

Вообще, кустарщина вышла, конечно. Но учитывая, что из толковых инструментов только СЛУшка — очень ничего получилось. Даже есть чем гордиться, умеренно, гордо отметил я.

— Хорошо, — довольно заключила Света, приобняв меня за талию и опуская голову на плечо. — Молодец ты, Жорик.

— Мы молодцы, Света, — довольно ответил я. — Давай барахло грузить. А там — доберёмся до материалов и оборудования, сделаем что-то по настоящему хорошее.

— Ловлю на слове, — хмыкнула Светка. — Я ещё подушечек наплету. И на сиденье, и плести почему-то понравилось, — озвучила она, забираясь в кузов.

Ну, тоже ничего себе занятие, почти хобби. И потопал я в лесок, по малой нужде. Зашёл за дерево, вдруг слышу — стук какой-то от Автобуса, не слишком громкий. Физиономию из-за дерева высунул — стоит Автобус, целый. Светка наверное подушечки крепит.

Сделал свои дела, не только в мелком, но и глобальном смысле, раз уж возможность подвернулась. И спокойно топаю к автобусу. А из-за него, мне навстречу выходит Светка — чисто жена, из анекдота! Лицо нахмуренное, взгляд требовательный, руки в боки упёрла! Только скалки для полноты образа не хватает. Впрочем, роль скалки выполняла небольшая подушечка из полиэфира.

— Явился! — выдала Светка, полностью завершив образ.

— Ну да, — растерянно выдал я. — Свет, сказал же — по физиологической надобности отойду. Отлить и не только, — на всякий случай уточнил я.

— Это я поняла, — всё так же, с обвинением, озвучила Светка. — Иди сюда, Жора, — сняла она руку с пояса и поманила меня пальцем, заходя за Автобус.

Я, недоумевая, пошёл. И немного растерялся: перед автобусом живописно раскинулись три тела. Со следами синяков средней тяжести на лбах и прочих местах организма, и с признаками отсутствия сознания.

И одно из валяющихся туловищ было мне знакомо! Я эту несимпатичную физиономию видел полдня, и желания видеть больше не имел: Микола в милицейской форме.

И пара парней с ним, ничем особо не примечательных, но один из них — с карабином “КАГгш-22”, Карабин Автоматический Горюнова, модификации “город-штурмовой”. С укороченным стволом, большим коллиматорным прицелом и складывающимся телескопическим прикладом. Второй со старинной двустволкой-переломкой, монструозного калибра, но короткой. Обрез, вроде бы так называется, припомнил я. С такими кулаки на коммунистов по лесам охотились. Вроде бы.

А сам Микола был по форме, с “гадом”, но не в кобуре, а валяющимся неподалёку — видимо выронил, когда подвергался нанесению синяков.

— Любуешься? — ехидно уточнила Светка.

— Не особо. Свет, а чего это они такие стукнутые? — поинтересовался я. — И ты такая агрессивная? Я-то что не так сделал? В Автобусе мочиться не стал? Ну прости, — развёл я руками.

Так-то я что случилось — догадываюсь. Хотя неприятно, конечно. А Светка — умница, но на меня рявкать не стоит! Я же ничего плохого не сделал!

— Нормальная я, Жорочка. И мочись где хочешь, я не против,— совсем не извиняющимся тоном выдала Светка, но тон, всё-таки, сбавила. — Да сижу я, Жора, в Автобусе, подушечку мастерю, — помахала она подушечкой. — И тут слышу — голоса. Что мол “Жорик придурошный” отошёл. А они в “колымагу заберутся” и “придурка пристрелим, всё добро приберём”. И дверь открывают, — потыкала она рукой в раскидистые тела.

— Это ты, Свет, умница, иначе не скажешь. Имущество наше уберегла, — покивал я. — Но на меня-то чего рычишь?

— Понимаешь, Жорочка, у тебя “люди хоро-о-ошие”, — с вызовом уставилась на меня Светка. — А не было бы меня в Автобусе — валяться тебе с пулей в голове, — подбоченилась она.

— Не было бы тебя в Автобусе — я бы Часовым глянул. Хотя надо почаще пользоваться, да и привыкать не выключать, — отметил я, себе в том числе. — А это — Микола, я тебе про него говорил.

— Да я поняла, которого ты “ментом поганым” называл.

— Не называл, а идентифицировал, — уточнил я. — И текущий прецедент — подтверждение правильности моей идентификации, — сложил я руки на груди.