Лучи из пепла

Тысячи людей, желая скрыть свой «позор» и не считаться больше «сэйдзонся», переселялись в Токио, Осака, Кобэ и другие города. Но и это мало помогало несчастным. За японцем повсюду следуют его документы, в первую очередь «семейная книга», в которую заносится вся история его жизни.

Хуже всего приходилось людям, жившим в сельских местностях. Однажды, например, в Хиросиму явилась молодая крестьянка, недавно вышедшая замуж. Она хотела показаться врачам. Молодая женщина страдала всеми недугами, какие были характерны для начальной стадии лучевой болезни: она жаловалась на шум в ушах, обмороки, быструю утомляемость, общую слабость.

— Нет хуже несчастья, чем молодая жена, которая только ест, а работать не может, — говорила о ней вся деревня вот уже много месяцев.

Первое время молодой супруг защищал свою жену от нападок остальных членов семьи, но потом, когда сельский врач не нашел у нее никакой болезни, он также переменился к ней. Заболевание у этой женщины зашло не настолько далеко, чтобы ее надо было класть в больницу. Но она ни за что не хотела возвращаться домой. Тщетно умоляла она врачей:

— Пожалуйста, не отсылайте меня! Пожалуйста, оставьте меня здесь.

Врачи не вняли ее мольбам. Больниц в Хиросиме было немного, мест не хватало даже для тяжелобольных. Тем не менее строить больницы за счет «Фонда восстановления» не разрешалось. Новые граждане Хиросимы считали более важным возведение грандиозных, поражающих своим великолепием зданий, нежели заботу о несчастных жертвах атомной бомбы, заболевших какой-то непонятной, никем не признанной болезнью.

Летом 1949 года мэр Хамаи провел по всем лечебным учреждениям Хиросимы Нормана Казинса — издателя американского журнала «Сатердей ревью оф литерачур». Потрясенный американец несколько позднее писал:

«Многие больничные койки были сколочены просто из досок. Я нигде не видел ни простынь, ни подушек. На полу валялись грязные бинты; в комнатушку чуть побольше стенного шкафа втискивали по четыре-пять больных. Невольно я вспомнил лагеря для перемещенных лиц в Западной Германии… Операционную с трудом можно было отличить от самой обыкновенной бойни… Нельзя себе представить, что я там увидел; теперь я понял, почему мэр Хамаи беспрестанно повторял: «Хиросима нуждается в помощи Америки, чтобы позаботиться о своих больных…»

4

В январе 1951 года, то есть спустя всего лишь полтора года после посещения больниц Норманом Казинсом, американцы открыли на холме Хидзи-яма самую современную и наиболее хорошо оборудованную в Восточной Азии клинику. Одно только широкое, великолепное асфальтированное шоссе, которое вело через парк к сверкавшим на солнце больничным корпусам из алюминия и стекла, стоило многие миллионы иен. Больных, вежливо приглашенных для «обследования», провозили по этому шоссе в новеньких американских легковых машинах или в быстроходных джипах. Для многих из них, в особенности для женщин и детей, это была первая в жизни автомобильная поездка.

В свое время мэр Хамаи говорил американским офицерам, которые хотели во что бы то ни стало построить свой институт на территории военного кладбища Хидзи-яма, считавшегося священной землей, что это решение оттолкнет японцев от новой клиники. Однако на первых порах казалось, что радость по поводу сооружения особого института для «атомных болезней» пересилит недовольство населения Хиросимы. Тем не менее очень многих больных коробило от зрелища перевернутых и разбитых могильных плит, разбросанных около новых корпусов. Невольно они начинали сравнивать… Совсем недалеко от клиники находилось маленькое кладбище, где были похоронены несколько солдат французского экспедиционного корпуса, погибших в Хиросиме от желтой лихорадки во времена боксерского восстания. Какая-то старуха-японка самоотверженно ухаживала за этими могилами всю вторую мировую войну, когда французы были военными противниками Японии.

Очень скоро комплекс больничных зданий, возвышавшийся над новой Хиросимой наподобие феодального замка, получил добродушно-насмешливую кличку «Замок рыбного паштета». Полукруглые двухэтажные здания института, выстроенные в стиле «квонсит хатc» — американских сборных цельнометаллических домов казарменного типа, и впрямь походили на излюбленные в Японии рыбные паштеты в форме колбасок.

В американской образцовой клинике больных досконально обследовали лучшие специалисты, притом совершенно бесплатно. Более того, пациентов после обследования доставляли на машине до самых дверей их дома. Все это походило на сказку… Было только одно весьма существенное «но»: поставив со скрупулезной точностью диагноз, американские врачи отказывались лечить больных. Под конец больной обычно спрашивал:

— Что вы мне посоветуете, господин доктор? Как сделать, чтобы я стал здоровым?

На это следовал стереотипный ответ:

— Мы не являемся лечебным учреждением. Наш институт, основанный для совместной работы с японскими органами здравоохранения, занимается исключительно исследовательской работой. Лечение мы предоставляем вашим собственным врачам.

5