Лучи любви

Надо же, банкир, подумала Мэг. Она представляла банкиров лысыми толстяками с брюшком и заплывшими злобными глазками – что-то вроде героев старых сказок, скупых гномов, дрожащих над своим золотом. Ну зачем банкиру выглядеть как Ричард Стоун? Иметь такое красивое, словно высеченное из камня, смуглое лицо и сверкающие синие глаза. Мэг интуитивно почувствовала, что для нее было бы лучше никогда не встречаться с ним и не видеть этой насмешливой улыбки. Будто в ответ на ее мысли, Генри продолжил:

– Наш Ричард – известный покоритель дамских сердец. Правда, говорят, что Бланш Лигонье запустила в него коготки, так что скоро он остепенится.

– Расскажи мне о ней.

– О, это тоже местная знаменитость. Ее папаша – финансовый воротила. Он был бы не прочь породниться со Стоуном. Они кичатся своим происхождением и не раз осаждали Кэролайн с просьбой продать портреты. – Генри кивнул на камин. – Но тетушка никогда и ни с чем не расставалась, а уж тем более с Гейнсборо.

– Бланш тоже красивая? – Мэг со злостью посмотрела на надменную даму в белом.

– Ну, она посовременнее, только, на мой взгляд, холодновата.

– А этот знаменитый бал? Ты пойдешь на него? – Мэг переменила тему.

– Я как раз хотел просить разрешения быть твоим спутником.

– Ты не мог бы помочь мне с костюмом? – попросила Мэг.

– Конечно. Ну-ка пройдись. Мэг с удовольствием прошествовала к камину. Генри внимательно смотрел на нее, и внезапно его взгляд застыл. На несколько минут в комнате воцарилась тишина.

– Эй, что случилось?

Генри стряхнул с себя оцепенение.

– Идея! – воскликнул он. – У Гейнсборо есть один малоизвестный портрет. Завтра дам тебе эскиз костюма.

Остаток вечера прошел вяло. Вопреки обыкновению Генри был задумчив, и Мэг не удавалось его расшевелить. В двенадцать вечера он, сославшись на усталость, пошел в отведенную ему комнату в правом крыле.

Наутро Мэг надела белые брюки и одну из вновь приобретенных блузок. Тщательно расчесав волосы, она оставила их свободно рассыпаться по плечам.

– Мистер Рид уже позавтракал и сейчас в библиотеке, – сказала миссис Флеминг, протирающая и так сверкающее богемское стекло.

В библиотеке были задернуты шторы и царил полумрак. Генри стоял на галерее, опоясывающей комнату, искал какую-то книгу.

– Наконец-то, – широко улыбнулся он. – Посмотри, я тебе приготовил.

– Что ты ищешь? – спросила Мэг, поднимаясь к нему.

– Жизнеописание Уильяма Феннела, написанное его секретарем Джеймсом Оливье. – Генри обнял Мэг за плечи, и они начали спускаться. На последней ступеньке Мэг споткнулась, Генри тесно прижал ее к себе. Она резко освободилась и подошла к столу. – Держи, – Генри протянул лист, на котором была изображена дама в старинном платье середины восемнадцатого века.

– Какая прелесть! Неужели это ты нарисовал!

– Видишь ли, я когда-то хотел стать художником.

– И что же?

– К счастью, я вовремя понял, что, кроме желания, необходим еще и талант, который у меня отсутствовал. Лучше преуспевающий торговец картинками, чем посредственный художник, – грустно улыбнулся Генри. – Между прочим, миссис Флеминг великолепно шьет, так что тебе осталось только подобрать нужные ткани, туфли и страусовые перья.

– А павлиньи не подойдут? – улыбнулась Мэг, вспомнив этих чванливых птиц, важно расхаживающих по саду. У них с Пиратом не сложились отношения. Накануне Мэг застала Сэндби, держащего за шкирку Пирата с павлиньим пером в зубах. Глаза Пирата выражали грустное недоумение. В глубине души Мэг была на стороне Пирата. Павлины не вызывали у нее симпатии.

– Это не соответствует эпохе, – рассмеялся Генри. – Следуй во всем эскизу, и ты, несомненно, покоришь весь Рединг.

11

Две недели до бала пролетели невероятно быстро. Мэг начала привыкать к своему новому положению, к Окридж-холлу, подружилась со слугами. Мысль о предстоящем бале приятно возбуждала, а подготовка к нему занимала всю женскую половину обитателей дома. Ричард несколько раз навещал Мэг и в присущей ему насмешливой манере строил предположения по поводу выбранного костюма.

Почему он не может быть таким милым, как Генри, думала Мэг и даже один раз сказала об этом Ричарду. При одном упоминании о Генри лицо Ричарда приняло замкнутое, надменное выражение, а губы сложились в жесткую складку. Да, они явно не симпатизируют друг другу, отметила Мэг.

В библиотеке Окридж-холла имелась обширная литература по Гейнсборо. Мэг с упоением окунулась в эту галантную эпоху. Со злорадным удовольствием она прочитала историю виконтессы Лигонье. Спустя полгода после написания портрета разразился громкий скандал, когда конюх виконта, бывший любовник его жены, донес хозяину о ее новой связи.

– Ну и нечего тебе воображать, – сказала Мэг портрету, проходя через желтую гостиную.

Ее почему-то задел рассказ Генри о возможном браке Ричарда и красавицы Бланш.

После очередного визита Ричарда выведенная из себя его насмешками Мэг в запальчивости сказала Мэри Энн:

– Непонятно, зачем он ездит сюда, вместо того чтобы проводить время с милой его сердцу Бланш?

– Он очень был дружен с леди Кэролайн, – объяснила служанка. – Он вас опекает.