Лучи смерти товарища Теслы

— Да, совершенно верно. Я не учёл, что шаровая молния по своей природе представляет собой высоко концентрированное электричество, переходящее в иное агрегатное состояние, близкое к плазме… Иными словами, это был сгусток электрического тока, неизвестной природы, а ни черта не молния, как можно было бы ожидать. Как следствие этого, шаровая молния, которую я уже успел было запечатлеть на фотопластине, залетев в подготовленную для неё клетку, не только не стала перераспределяться по прутьям решётки, но и, наоборот, стала расти в размерах и как будто бы создавать грозу прямо там, в моей лаборатории. Я, кстати, полагаю, что шаровые молнии и есть источник атмосферного электричества, который вызывает разряды в облаках во время грозы… Впрочем, это к делу не относится. В общем, я, скажу честно, не слишком хорошо подумав, на тот момент не нашёл лучшего выхода, как открыть окно и попытаться с помощью молниеотвода выгнать шаровую молнию из моей лаборатории, надеясь от неё таким образом избавиться. Как несложно догадаться, стоило мне открыть окно в грозу и взять в руки большой металлический стержень, как самая обыкновенная молния, для которой этот молниеотвод и был создан, ударила прямо в него. Как вы знаете, электрический ток ищет самый короткий путь в землю. В моём случае это должна была стать моя левая рука, но я, дёрнувшись, схватился ею за прутья решётка. В итоге, с другой стороны моё тело поразила шаровая молния, разряды прошли навстречу друг другу примерно с равной скоростью, встретились внутри меня и, спустившись через ноги в пол, вызвали оглушительный взрыв, к чертям разнеся мою лабораторию.

Профессор Филиппов снова замолчал. Посидел немного, покурил.

— Надо признаться, оказывается, это чертовски больно, когда через твоё тело проходит электрический ток такой величины. Но что оказалось ещё страшнее — так это то, что меня как бы схлопнуло между двух разрядов. Я до сих пор не уверен, как именно это произошло с точки зрения физики. Но так или иначе, я сам стал сгустком электрического тока, превратился в шаровую молнию. Могу лишь предположить, что вот такое столкновение зарядов и порождает данный феномен — но это спорные выводы…

— Михаил Михайлович, что было дальше? Как вы очутились в теле Александра Триловича?

— А вот тут произошло самое интересное. Первые несколько лет я существовал в виде шаровой молнии, бесцельно летал над Санкт-Петербургом и иногда смотрел на свою семью… В общем, каким-то чудом, став молнией, я сохранил все воспоминания, все мысли, которые были у меня в бытность человеком. И знания. Я стал прикидывать, что можно сделать, вести в уме расчёты. По всему выходило, что я мог бы попробовать превратиться обратно в человека — но для этого надо было поймать условие, чтобы через меня одновременно прошли два очень мощных электрических заряда, при этом с равной скоростью и частотой. Я пытался найти такое явление, залетал в грозовые тучи, парил над молниеотводами и шпилями зданий. Всё было напрасно — в меня били молнии, но по одиночке, разряда не возникало. Мне катастрофически не везло: помню, что в девятьсот шестом году в меня попало в общей сложности двести сорок семь молний за год. И ни одна, зараза такая, ни одна из них не превратила меня обратно. Я переродился в феномен, который сам же изучал — ну, какова шутка судьбы?

Филиппов попробовал было рассмеяться, но получилось грустно и натянуто. Вздохнул и продолжил.

— Со временем, промаявшись своей новой природой и решив изучить явление поподробнее, я стал замечать интереснейшие вещи. Нет, речь не об обнажённых барышнях, хотя насмотрелся я вдоволь… Речь об интереснейшем явлении. В присутствии шаровой молнии, то бишь меня самого, время вокруг начинало немного искажаться. Я не уверен, в чём именно состоит феномен, но заметил лишь, что я видел все объекты медленнее, чем они были на самом деле. Я стал пытаться проверить, в чём суть данного явления. И мне удалось выяснить, что электрический ток в виде плазмы создаёт искажения электро-магнитного поля Земли, которые влияют на течение времени. Поэтому компасы и сходят с ума в грозу, не могут найти, где юг, а где север… Помните же, да, что в Декартовых координатах мы живём в трёхмерном пространстве? Так вот, время — это четвёртое измерение, оно есть и подчиняется тем же законам, что и все остальные три, линейно и строго. Так что пространство наше четырёхмерное.

— И вы попробовали путешествия во времени?