Лучи жизни

Газета "Честь" высказалась в наиболее академическом тоне. Другие органы печати были настроены более решительно. Больше всех неистовствовали "Горячие новости". "Преступление Чьюза" сразу оттеснило на второй план все уголовные преступления, которым эта газета систематически посвящала свои страницы. "Горячие новости" не называли Чьюза иначе, как убийцей. Только "Свобода" ограничилась тем, что выразила сожаление по поводу трагической гибели Петера Гуда. И все-таки Уиппль был взбешен: даже "Свобода" не проронила ни слова ни о "займе" из хозяйской кассы, ни о выстреле в Чьюза."

Общество ограбленных Чьюзом" выпустило декларацию, в которой заявляло, что "кровь несчастного юноши - героя Петера Гуда вопиет к небу и обязывает нас добиться от Чьюза возмещения всех потерь разоренным им людям. Только тогда мы можем быть уверены, что дух страдальца обретет за гробом спокойствие и удовлетворение. Мы даем торжественную клятву добиться этого, в знак чего наше общество принимает славное имя многострадального и героического Петера Гуда".

Похороны Петера Гуда были совершены по всем обрядам религии, ибо церковь простила героя еще при жизни. На похоронах, которые вылились в большую демонстрацию, присутствовали не то сто, не то пятьсот, не то тысяча (газеты сообщали разные сведения) членов "Общества имени Петера Гуда лиц, ограбленных Чьюзом". Над открытой могилой своего шефа они поклялись отомстить за него, истребовав с Чьюза все убытки. На деньги, причитающиеся Гуду, было решено воздвигнуть бронзовый памятник незабвенному страдальцу. Пока же на могиле Гуда был поставлен скромный деревянный крест с приличествующей случаю евангельской цитатой.

29. Последняя попытка примирения

Признаюсь, что слово "цивилизация" имеет подозрительный привкус. Оно звучит в моих ушах как звон фальшивой монеты.

Т. Драйзер. "Заря на Востоке"

Газетная шумиха вокруг Петера Гуда мало интересовала Чьюза. Хотя и не искушенный в политике, он уже достаточно знал дух "демократической печати" своей страны. Его обеспокоило лишь замечание Уиппля, что даже коммунистический "Рабочий" выступает против него. Почему же и коммунисты против него? Он достал номер "Рабочего". "Позорная травля ученого" - называлась статья, посвященная последним событиям."

Великое изобретение, - писала газета, - которое в нормальном человеческом обществе принесло бы счастье и изобилие, в нашем обществе, искалеченном капитализмом, вызвало только взрыв ненависти со стороны финансовых и промышленных монополистов. Нет ничего удивительного в том, что они травят изобретение и изобретателя: счастье и изобилие не в их интересах, они живут лишь на несчастье и голоде народа. Но удивительно то, что сам изобретатель профессор Чьюз не понимает этого. Каким же наивным нужно быть, чтобы всерьез поверить, будто "Лига спасения" во главе с... Докпуллером может спасти народ от болезней и голода! Если такая лига кого-нибудь и может спасти, то только Докпуллера и подобных ему монополистов от опасности осуществления изобретения".

Чьюза глубоко взволновали эти строки: газета писала так, как будто знала о "заговоре учредителей"!"

Мы далеки от того, чтобы обольщать себя надеждой, - продолжала газета, будто в обществе, где господствуют Докпуллеры, возможно искоренить болезни и создать изобилие. Такое открытие, как "лучи жизни", в интересах трудового народа, в интересах рабочих, и поэтому оно может быть полностью осуществлено лишь тогда, когда власть будет в руках рабочих, в руках трудового народа".

- Пропаганда! - насмешливо сказал Уиппль, читавший статью из-за плеча профессора. - Обычная коммунистическая пропаганда!

Профессор с удивлением посмотрел на него. Пропаганда? Но разве в этом дело? Верно это или нет - вот в чем вопрос! Докпуллеры не хотят осуществить изобретение, - это-то он теперь понял, - следовательно... вывод мог быть только один... Пропаганда! Но разве нельзя пропагандировать правду?

Ко всем выпадам со стороны "Горячих новостей" и им подобных газет профессор отнесся с презрительным равнодушием. Но к смерти Гуда Чьюз не мог остаться равнодушным.

Декларация общества имени Петера Гуда утверждала, что дух покойного героя был лишен спокойствия и "бродил", невидимый, среди живых. В таком случае он, вероятно, узнал много неожиданного. Он понял, что был неправ, когда еще при жизни, размышляя на бульваре, думал, что его раздавят и никто этого не заметит. Нет, его раздавили с большим почетом. Но ему пришлось бы с грустью признать, что его действительно никто не пожалел. Никому не было решительно никакого дела до живого Петера Гуда, он нужен был только мертвый.

Дух Петера узнал бы, что во всей стране только один человек его действительно жалел. И это был как раз тот, в кого Гуд стрелял и кого теперь называли убийцей Гуда.

Смерть Гуда потрясла Чьюза. Всю жизнь боровшийся со смертью, он не понимал, как мог человек лишить себя жизни из-за таких пустяков!

Он был потрясен и тем, что "лучи жизни" стали хотя бы косвенной причиной чьей-то смерти. Он укорял себя за то, что недостаточно внимательно отнесся к незнакомцу.