Лучинушка

– Стешенька, пожалуйста, успокойся. Мы прекрасно знаем, что это не так. Я просто хочу изложить свою версию того, как может повернуться вся эта история. Итак, они могут сказать, что Стеша шла по дороге, а может и не просто шла, а голосовала в поисках клиентов. А пострадавший чисто случайно попросил остановить машину рядом с нею, чтобы пописать. Конечно же, она предложила ему свои услуги. Вполне естественно, что он, всегда слывший примерным семьянином, ей отказал. И тогда она, в отместку за высказанное им пренебрежение или случайно вырвавшееся грубое слово, сначала натравила на него своего знакомого волка, о её дружбе с которым, между прочим, в своё время уже писали газеты, а потом ещё и пристрелила из пистолета.

Далее, обнаружив в машине застывших в шоке свидетелей, пригрозила им этим же пистолетом и обещанием, что, если они немедленно не уберутся или посмеют обмолвиться о произошедшем хотя бы одним словом, они с волком непременно их всех разыщут и сделают с каждым то же самое, что сделали с их товарищем. И кто бы посомневался в её словах, зная, какого она имеет союзника?

А у них семьи, дети, и только ради них они жили в вечном страхе, не смея обо всей этой истории даже вспоминать. И только теперь, когда наша доблестная полиция сама нашла эту маньячку и заключила под надёжную стражу, они наконец – то могут спокойно вздохнуть и дать правдивые показания обо всём, что видели своими собственными глазами.

– Боже упаси! – воскликнула Надежда Семёновна – Софочка, какая ты умница! Посмотри, как закрутила, мне бы эдакое даже в голову не пришло.

– Надюша, это не я закрутила, а сама жизнь. Надеюсь, ты поняла, никому об этой истории ни слова, а то Стеша уже трясётся от страха, как осиновый лист.

– Конечно, что ж тут непонятного. Нет, но каков сюжет! А этот вездесущий волк… ну просто фантастика! Стеша, а что же было дальше?

– Дальше? Можно, я расскажу об этом в другой раз, сейчас у меня совершенно нет сил. – ответила Стеша, насмерть перепуганная возможным поворотом событий.

– Конечно, моя дорогая. Пожалуйста, прости, что я тебя напугала своей буйной фантазией. Ты должна знать главное – мы тебе верим и всегда будем на твоей стороне.

После затяжных дождей и лёгких заморозков наступила бабье лето с густыми утренними туманами, мягкой солнечной погодой и золотой листвой. Вся их небольшая компания сидела за столом под старой яблоней, наслаждаясь последним теплом, пила чай под тихий шорох листвы, облетающей с деревьев и обсуждала их выступление на концерте.

Перед его началом все боялись, что Родька, не привыкший к большой аудитории, может просто отказаться выходить на сцену. Возможно, он так бы и поступил. Однако, всё случилось с точностью до наоборот.

Стоя за кулисами, Стеша заглянула в щель между кулисами в зал и увидела человека в милицейской форме. Она едва не свалилась в обмороке, решив, что её тайна раскрыта, и прямо со цены её уведут в следственный изолятор. Софья Николаевна, всё время державшаяся рядом с ними, вовремя заметила её побледневшее лицо.

– Что случилось? – спросила она, увидев в её глазах ужас.

– Там… – прошептала Стеша, указывая дрожащим пальцем в сторону зрительного зала.

– Кто «там»? В каком ряду он сидит? – спросила Софья Николаевна, подумав, что она увидела кого – то из друзей человека, погибшего на дороге.

– В третьем…

– А в чём он одет?

– В форме.

– Как в форме, в какой форме?

– Милицейской.

– Не в милицейской, а полицейской, милиции у нас уже нет.… Значит, это был полицейский? Ты уверенна?

– В чём?

– Как в чём? Это же он был в той машине, на трассе?

– Ни в какой машине я его не видела. Он сидит в зале, в третьем ряду у прохода с левой стороны. Наверное, чтобы было удобнее меня арестовывать.

– С чего ты решила, что тебя собираются арестовывать? – удивилась Софья Николаевна, заглядывая в зал. – господи, да это же Иван Владимирович, отец Танечки Савельевой, нашей лучшей ученицы по классу фортепиано. Милейший человек, очень гордится успехами своей дочери и не пропускает ни одного её концерта. А ты думала, он пришел за тобой?

– Ну да…

– Глупости. Немедленно прекрати паниковать и настраивайся на работу. Скоро ваш выход, а ты сама никакая, да ещё и Родьку пугаешь. Дыши глубже… ещё глубже… улыбайся… Не сметь плакать! Я сказала, не сметь, не то выпорю… Кто – нибудь, принесите мне розги…

Стеша представила себе Софью Николаевну, стегающую её розгами, и рассмеялась.

– Вот так – то лучше. Ну что, мои дорогие, вы готовы?

– Готовы.

– С богом!

– «Теша, Родька, дружочек…», – шепнула Стеша, поправляя на Родьке тёмные очки, которые, по замыслу Софьи Николаевны, должны были скрывать его особенность. Он был в белоснежной рубашке, подаренной Надеждой Семёновной, и черном костюме, одолженном одной из преподавательниц, а она в чёрном бархатном платье в пол, тоже чужом. Оба выглядели вполне презентабельно. Стеша перекрестилась, взяла Родьку за руку и повела на сцену.