Лучник

– Умею. «Нагинату» мне учитель перед своей смертью подарил. Я с рождения в его семье воспитывался. Он старенький уже был – сто семь лет. Подарил и после моего отъезда, в начальную школу подготовки спецназа, умер. Мне пятнадцать лет тогда было. Вы присаживайтесь. – Садиться вроде было особо некуда, но кое-как разместились.

Платон пристроил свой седалищный нерв на компьютерный стул. Боцман разместился рядом с лейтенантом.

– Ты сынок на неё не обижайся … – начал боцман, но лейтенант перебил его.

– Странно вы меня назвали: «сынок». Нас так всегда наш первый классный воспитатель называл. Сначала вздрючит по полной программе, а потом в личном разговоре сынками кличет. Тогда смешно было, а сейчас приятно. – Боцман улыбнулся.

– Хороший у вас воспитатель был. Правильный. Вы и были для него «сынками», а собственных сынов не только ругать надо.

Так вот. Не обращай ты на Ласку внимания. Ну, бесится девка, так перебесится. Четыреста мужиков было в батальоне, один другого круче. Вот и крутила задницей, а от тебя нос воротила. Теперь вас двое осталось. Может это знак? Кто знает?

Ты будь умней. Где улыбнись дружески, где в разговоре поддержи, а когда и мимо пройди. Обрати внимание на Славу или Тайру. Подмогни им, в чём мимоходом. Девчонкам всегда внимание приятно. Они тебя сами выделят. Парень ты знатный. Оружие помоги разобрать, одёжку поправить, экипировку правильно подогнать. У тебя же знаний много и разных. Учили тебя на совесть.

Потом опять Ласке помоги или улыбнись. Мол, о тебе не забыл, а капля и камень точит. Сладится или нет у вас, не знаю, но тебе точно будет легче, а наши девчонки помогут.

Сейчас Кнопка Ласке все мозги выест. Лучник никогда с ней так не разговаривал, а она у него напарница. Все наши девки Кнопку слушаются, даже Тайра.

– А с именем твоим – продолжил слова Боцмана Платон.

– Мы вместе сейчас придумаем. Ты кем в отряде был?

– Так снайпер я, и отдельную группу вёл как внештатный тренер по защите от холодного оружия. Факультативно. В свободное время то есть. – Рассказывая о себе, лейтенант раскрылся. Теперь это был спокойный, уравновешенный, уверенный в себе молодой мужчина.

– Отлично! – Обрадовался Платон.

– Нас всех поучишь, а девчонок в первую очередь. Мы сейчас на отстрел пустышей патроны тратим. Понятное дело, патроны есть, да и учить всех проще на практике, но иногда жаба душит. У нас один Гость с секирой постоянно таскается, но он в рукопашную не ходит. Ему по статусу не положено.

Вот и займись, но Ласку насильно на свои тренировки не тяни. Начни с Кнопки, Славы и Катёны. Тайра подтянется сама – она девчонка боевая, а там и Ласка заинтересуется. Она деятельная. Одной ей сидеть – нож острый, а дальше поступи как Боцман посоветовал.

Погоди! Я читал, что мастеров по классической «Нагинате» не осталось даже в Японии. Почему не помню – статья длинная была. – Платон немного слукавил.

Статья была не длинная, а оборванная посередине. Что прочёл – запомнил, тогда было интересно. Лейтенант ответил тут же – рассказывать об этом ему было легко.

– Просто «Нагината» в Японии считалось женским оружием и мужчин-самураев, умеющих ею эффективно пользоваться, во все времена, можно было пересчитать по пальцам. Но меня сначала учили именно «Нагинатадзюцу», а уже потом всему остальному. Я учился вместе с девочками, и сначала было обидно, а потом понравилось.

А можно вопрос? – Совсем по-ученически спросил лейтенант.

– Можно. Почему нет? – Удивился Платон.

– А, правда, что здесь руки и ноги отрастают? – Платон открыто улыбнулся – рассказывать об этом было приятно и забавно одновременно.

– Ты лейтенант на меня внимательно посмотри. Я четыре месяца назад сюда провалился без руки и ноги. У меня после войны стояли хорошие имплантанты. В других мирах их протезами зовут. Гость мне недостающие конечности за месяц отрастил. С меня семь потов, правда, сошло, но результат сам видишь. Разрабатывались нога и рука долго – месяца два, а так лучше новых. Заодно все шрамы рассосались. У меня их много было.

Так я тебе больше скажу. Я в своём мире попал под химическую атаку и должен был умереть. Меня и отправили умирать на родину – лечения от той «химии» так и не придумали. После Императорского госпиталя я таблетки и пилюли горстями жрал, но это была отсрочка на год-два, а сюда попал, через полторы недели и следа не осталось. Гость напоследок только руками поводил, мне сил прибавляя.

Говорят, что здесь мы бессмертны. За исключением несчастных случаев. Этих несчастных случаев, правда, вагон и маленькая тележка. Некоторые «несчастные случаи» в этом мире росточком с трёхэтажный дом вырастают, но и в твоём мире можно было под грузовик или товарный поезд попасть. Так что мы с тобой к этому разговору лет через пятьдесят вернёмся.

Значит, ты у нас мастер по мечам. Новая жизнь, новое имя, но мастерство твоё с тобой в этот мир провалилось. «Катана» избито, а «Нагината» длинно. Пожалуй, быть тебе Яри.