Лучник

– То, что Светлая накрутила, я ни на секунду не сомневаюсь – мне пришлось четыре раза запись допроса просматривать. Там так закручено, что даже у стороннего наблюдателя мозги колом становятся. Недаром меня Светлая к допросу не допустила. Я бы тоже в чём-нибудь признался. От кражи земляничного варенья по малолетству до юношеского рукоблудия в юнкерском училище. Под таким гипнозом не врут, и Егерь не соврал. Он просто-напросто не мог солгать. Это даже не допрос с ментатом или сывороткой правды. Это полное подавление воли с последующим отключением сознания. В таком состоянии любой из нас разливался бы, как Соловей перед Катёной. Кстати, мне теперь понятна причина ненависти воспитателей спецшколы к Белым воспитанникам. Бывало, что Белые гипнотизировали воспитателей в присутствии остальных воспитанников, поднимая им настроение, а воспитанники изгалялись над воспитателями. Соответственно, воспитатели ненавидели Белых лютой ненавистью. Ненавидеть ненавидели, но сделать ничего не могли и отыгрывались на простых воспитанниках так, как умели, но это всё дела прошедших дней. По этой же причине Егерю опасно оставаться в нашем отряде. Для всех наших курсантов Егерь – инструктор, а значит, воспитатель. Всё бы ничего. Вот только по правилам их спецшколы сексуальное влечение воспитателя к воспитаннику карается кастрацией с последующим публичным повешением, а для женщин-воспитателей придумана такая казнь, что без содрогания вспомнить у меня не получится. Вынесенный ими самими приговор курсанты могут привести в исполнение в любой миг. Сейчас их удерживает только прямой приказ Светлой, а она, и я в этом абсолютно уверен, уже поделилась со всеми результатами допроса. Поэтому сегодняшний вопрос остаётся прежним: что нам с Егерем делать?

Первым высказался Боцман.

– А что, есть сомнения? Загнать нож в затылок и забыть. Нам ещё папаши-педофила в команде не хватает.

– Поддерживаю, – поддакнула Тайра.

– Я против, – отозвался Гость. – В Улье у всех увеличенная половая возбудимость. И у мужчин, и у женщин. Со своими экспериментами по экстренному омоложению организма Егеря я этого не учёл. Тем более что браки с четырнадцатилетними девчонками во многих мирах разрешены, в мусульманских странах это норма поведения, а в Улье вообще нет никаких ограничений. Егеря можно понять. Простить вряд ли, но понять попро́буйте. На русском севере всегда так было: муж сильно старше и крепкий хозяин, а женой могла быть и совсем молоденькая девчонка. Как с родителями мужик сговорится, а в данном случае и сговариваться не с кем. Тем более что на здоровье в Улье никто никогда не жалуется, а возрастная разница со временем сглаживается. Соответственно, особых препятствий Егерь не видел. Своей вины я с себя не снимаю, поэтому предлагаю довезти Егеря до любого стаба и отпустить. Мы всё равно собирались в Минутку. Заодно Светлая и Лучник потренируют на нём свои дары.

– Согласна, – не промолчала Кнопка. – В конце концов, он пока ещё ничего не совершил. Закуём Егеря в наручники, вколем снотворное, и пусть в кузове грузовика валяется.

– Хорошо, – подытожил Платон. – Я тоже за последний вариант. Сейчас Светлая отдохнёт, и мы продолжим, а ваша задача будет объяснить всему отряду, включая Катёну с Соловьём, все детали нашего разговора. Это чтобы сердобольная дочурка не развязала «бедного папашу». Мне классическая фраза: «Гюльчатай, принеси воды» из вашего любимого фильма почему-то вспоминается. Не надо нам таких неожиданностей. Будем потом гоняться за Егерем по всему Улью. Если всё пройдёт нормально, очнётся Егерь в повседневной гражданской одежде и с охотничьей двустволкой в руках. Только не сто́ит допускать к нему Катёну. Не дай бог что-нибудь шевельнётся в его обновлённых мозгах. Будем все иметь бледный вид. Боцман! Ты, пока есть время, разгрузи один грузовик, закопай всё лишнее прямо здесь и проведи инструктаж своей группе. Гость! На тебе инструктаж всем остальным и общая организация подготовительного процесса, а мы пока со Светлой и грысями под вашей защитой поваляемся. Нам отдохнуть требуется. Егерем мы займёмся после города.

На этом их военный совет закончился. Больше Платона со Светлой никто не тревожил. Незаметно закончился день, и как всегда, внезапно рухнула на землю Стикса очередная ночь. Им принесли сначала обед, а потом и ужин, но они так и валялись рядом «на четверых». Спали, ели, опять спали и «обменивались мыслями».

Со Светлой Платону было легко. С ней не приходилось притворяться всезнающим и всегда уверенным в себе командиром, а можно остаться самим собой – немногословным и периодически угрюмым имперским егерем, общающимся только со своими генномодифицированными помощниками. То есть тем, кем он был до попадания в мир Стикса.

Тигр с Шушей приняли Светлую в их «семью» настолько естественно, что сначала Платона кольнула игла ревности, но потом он понял, что к девушке грыси относятся несколько иначе, чем к своему другу, брату и хозяину, и успокоился.