Лучник

Все эти казармы были раскрашены в разные цвета: желтый, синий, красный, зелёный. Встречались и разнообразные сочетания: жёлто-зелёный, красно-белый, сине-зелёный. Каждое строение на тридцать-сорок человек – из окна пикапа виднелись длинные ряды двухъярусных кроватей, стоявших в больших комнатах. На крылечках с весёлыми разноцветными перилами и рядом с ними валялись детские кости с ошмётками сухожилий, над ними вились крупные зелёные мухи.

– Бу-у-э! – раздалось с заднего сиденья.

Тайра, едва успевшая сдёрнуть маску респиратора, орошала остатками завтрака пол броневика.

«Зря она, – немного отстранённо подумал Платон. – Запах разложения теперь будет ещё отчётливей». Платону и в маске было неприятно, а Тайра в трупные ароматы по полной программе вляпалась.

– Бу-у-э! – Тайру вывернуло ещё раз остатками желчи.

Платон выдернул из кармана камуфляжа пару одноразовых ароматизированных салфеток и, повернувшись, протянул девушке. Та кивнула, не оборачиваясь.

Теперь Платон увидел то, на что так бурно отреагировала Тайра – обыкновенный плац посредине лагеря, и по нему бродили бывшие дети, подбирая то, что осталось от тех, кому не повезло. Одеты они были в такую же серую камуфлированную форму, что и пустыши на минном поле. Вот только часть этих детей коснулись изменения.

Сейчас это были уже спидеры и бегуны – некоторые бывшие дети обнажены согласно квалификационным изменениям, а их одежда порвалась прямо на изменённых телах и держалась в некоторых случаях только чудом. Трансформация произошла стремительно, что тоже указывало на быструю структуру перезагрузки внутреннего кластера.

Услышав звук работающего двигателя, не иммунные начали собираться со всей территории лагеря. Сразу за строгим квадратом для построения стояла невысокая трибуна, а ещё дальше то самое кирпичное здание, ранее видимое Платоном. Основная масса переродившихся детей стояла именно там. Навскидку штук сорок джамперов, бегунов и спидеров, и сейчас они, ускоряясь, двигались к машине. В общем количестве невысоких фигур выделялись полтора десятка взрослых – видимо, воспитатели отрядов. Взрослым было проще отъесться на более слабых детях, и сейчас они возглавляли эту целеустремлённую толпу.

Боцман остановился у самого края плаца, и Платон тут же выпустил Шушу с Тигром. Схема у них отработана, и грыси начали свой танец смерти – короткий рывок, удар лапой и снова рывок.

Следом за грысями, активировав свой дар скрыта, выбрался и Платон, вооружённый нагинатой. Тигр, таская за собой бегунов и спидеров, носился по территории, Шуша сразу запрыгнула на микроавтобус, собрав вокруг него низших не иммунных.

Платон в скрыте отошёл на пяток шагов сторону. Убивал он как на тренировке: шаг, короткий удар отточенной железкой в затылок спидеру, шаг назад. Шаг вбок, удар в глазницу бегуну, шаг назад. Шаг вперёд удар в висок ещё одному бегуну. Шаг… удар… шаг… удар…

Освободив одну дверцу броневика, Платон вышел из скрыта и тут же на улицу выскочили Боцман с Тайрой. Боцман перехватил у Платона нагинату и передал ему лук. Теперь кровавый конвейер заработал ещё слаженнее. Боцман с Тайрой почти синхронно работали нагинатами, Платон их страховал.

Стаю, окружавшую броневик, они перебили достаточно легко, после чего Платон сказал своим товарищам.

– Боцман! Берите автоматы и забирайтесь на крышу. Сейчас Тигр приведёт свою стаю сюда, – и отослал Тигру приказ к возвращению.

Толпу, целеустремлённо бегущую за Тигром, они встретили во всеоружии – Платон в скрыте с луком в руках, Боцман с Тайрой на крыше броневика с автоматами. Шуша по приказу Платона, изредка мявкая, рванула дальше по лагерю.

Не иммунных они перебили достаточно просто – Платон ещё на дальних подступах подловил семерых бегунов, стрелки́ подчистили остальных. До броневика никто из не иммунных не добрался. К тому времени, когда вернулись посланные на разведку грыси, они уже почистили не иммунных, а Платон хозяйственно вырезал стрелы.

Можно было бы долго морализировать о погибших детях, но это был мир Стикса во всей своей неприглядной красе, и Платон не видел в перерождённых детей. Это были новые хозяева этого мира, и следовало поторопиться, пока на арене не появился кто-либо более продвинутый.

До здания Платон с грысями добрались пешком, Боцман с Тайрой доехали на машине. Здание представляло собой трёхэтажное кирпичное строение приблизительно четырнадцать на восемнадцать метров. На первом этаже окна отсутствовали напрочь, а на втором и третьем были крайне редки – с каждой стороны не более пяти узких, но длинных проёма, больше напоминавших бойницы, нежели привычные всем окна.

Дверь металлическая и очень массивная. Такую преграду только взрывать, но шуметь очень не хотелось. Поэтому Платон приказал Боцману.

– Боцман! Идём через окна. Грыси останутся здесь и присмотрят за округой.