Лучшая фантастика

Наталья кивнула и специально не стала уточнять деталей. Она старалась не сосредотачиваться на своих подозрениях относительно того, почему они так хорошо обращались с осьминогами. Возможно, такова была политика компании – заботиться о том, чтобы у их пленников было много свободного времени. (А может быть, они творили с ними нечто особенно ужасное?) Она уже столько раз выполняла подобную работу и давно не верила в то, что для исследовательских лабораторий личный комфорт осьминогов был так же важен, как и Наука с большой буквы, но пыталась убедить себя, что ее деятельность скорее помогала этим животным, чем причиняла им вред. (Возможно, для удачного проведения эксперимента осьминог должен был расслабиться, и в таком случае Наталья становилась соучастницей?)

Вполне возможно, что в отсутствие Натальи ее работодатель пытался реализовать именно такие специфические научные интересы. Осьминог, которого она назвала Ванилью, в промежутках между их занятиями содержался в резервуаре, довольно большом, но все равно это было замкнутое пространство. Однажды Наталья приехала в центр раньше обычного и увидела, как с тела Ванили снимали электроды.

В тот день она старалась обращаться с осьминогом особенно деликатно, стараясь случайно не задеть его, пока они синхронно плавали в воде на огороженном сетью мелководье.

В этом не было ничего необычного, и присутствие электродов не обязательно указывало на какие-нибудь зловещие манипуляции. Их могли использовать и для проведения бесконтактных исследований. К тому же Наталья давно привыкла к тому, что жизнь подопытных животных была связана с различными тяготами и лишениями. Она по-прежнему не могла избавиться от привычки давать им имена, однако перестала сообщать об этом своим работодателям, так как у некоторых это вызывало раздражение. Наталья убеждала себя, что сможет выполнить свою работу хорошо лишь в том случае, если будет в курсе всех опытов, которые проводились над животным. Но иногда это ей только мешало.

После того дня, когда она увидела электроды, атмосфера, в которой проводились ежедневные занятия, неуловимым образом изменилась. Ей по-прежнему доставляло удовольствие общение с Ванилью, и все же она начала чувствовать какую-то грусть. Наталье невольно приходили в голову мысли о том, что ее роль была чем-то похожа на ту, которую выполняют сотрудники хосписа: она дарила Ванили легкое успокоение и утешение в перерывах между теми ужасами, которые осьминог не мог предотвратить.

Поэтому Наталья так удивилась, когда Дэвид Гилкрест – один из руководителей центра – однажды встретив ее после душа, который она принимала по окончании занятия, спросил, не желает ли она продолжить сотрудничество с ними.

– Вы хотите добавить дополнительные часы плавания? – спросила Наталья, вытирая волосы и искоса посматривая на него.

– Не совсем. То есть да, дополнительные часы тоже подразумеваются, но мы хотели бы узнать, не желаете ли вы принять непосредственное участие в нашем эксперименте.

– Каком эксперименте? – с неохотой спросила Наталья, у нее не было ни малейшего желания узнавать об ужасах, которые переживал Ваниль.

– В текущей его фазе, – начал Гилкрест, и Наталья почувствовала облегчение, что он пустился в пространные рассуждения, а не стал все выкладывать начистоту, – во время ваших заплывов вам нужно будет надевать шлем, который чем-то напоминает шлемы виртуальной реальности, но это не совсем то же самое. Разумеется, шлем водонепроницаемый, – быстро добавил он, заметив сомнение на ее лице. – Мы подсоединим к нему сенсоры, которые будут настроены на объект исследования, и вы сможете увидеть то же, что и осьминог.

– Ясно… – Наталья пыталась понять, что этот человек пытался сказать ей на самом деле. – Значит, это неврологический эксперимент?

– В какой-то степени, – ответил Гилкрест с немного озадаченным видом. – Вам ничего о нем не рассказывали?

Наталья проигнорировала его вопрос, она сама точно не могла сказать, намеренно ли она старалась не узнавать подробностей проводимых исследований, или так получалось само собою. Но она боялась того, что могла услышать.

– Так вы подсоедините меня к… к осьминогу? К его нервной системе?

– Совершенно верно! – ответил Гилкрест с некоторым облегчением в голосе. – Мы не знаем, насколько это для вас приемлемо, но нам кажется, что это значительно облегчило бы нам задачу и помогло получить более точные данные. Мы готовы дополнительно оплачивать вам еще полчаса вашей работы ежедневно, хотя, возможно, на первых порах нам понадобится гораздо меньше времени. Но разумеется, вам в любом случае будут платить как за полчаса. Так что скажете?

– Отлично, – ответила Наталья. Идея проведения неинвазивных неврологических исследований была не так уж и плоха. – Но если я почувствую, что осьминогу больно или он испытывает сильный дискомфорт из-за оборудования, я откажусь от участия.