Лучшая фантастика XXI века

– Угу. – Джо глубоко вдохнул; он догадывался, что у Венди имеются сомнительные связи, и эта штука – переносной генератор помех – подтверждала его догадки: полицейские жучки в радиусе двух-трех метров ослепли и оглохли и не смогут передать их разговор выискивающим ключевые слова полуразумным копам, в чьи задачи входило предотвращать преступления до их совершения. Это был пережиток Эры Интернета, когда резвые законодатели случайно уничтожили право на свободу слова на публике, потребовав поголовного мониторинга ключевых слов в радиусе действия сетевого терминала. Крючкотворы и помыслить не могли, что через пару десятков лет «сетевые терминалы» превратятся в самовоспроизводящихся ботов размеров с блоху, которые будут повсюду, словно грязь. (Сама Сеть рухнула под весом самовоспроизводящихся вирусных исков о клевете, однако наследие публичной слежки сохранилось.) – Ладно. Расскажи мне о метал… мета…

– Метаболизме. – Венди зашагала к раскинувшемуся за пабом полю. – И ступенчатых деревьях. Древесные ступени сначала были научной фантастикой. Их придумал какой-то парень по имени Нивен. Идея в том, что ты берешь сосну и хакаешь ее. В сердцевине, в ксилеме, есть сосуды, в нормальном дереве они древеснеют и умирают. Ступенчатые деревья поступают умнее: перед смертью клеток они нитруют целлюлозу клеточных стенок. Для этого требуется херова туча хакнутых ферментов. И энергия, больше, чем нормальное дерево может себе позволить. Короче, к тому времени как дерево погибает, оно на девяносто процентов состоит из нитроцеллюлозы, плюс встроенные элементы жесткости, и дефлекторы, и микроструктура. Но это не огромная бомба – дерево взрывается клетка за клеткой, а в некоторых сосудах ксилемы ферма выращивает особые хакнутые грибные гифы с деполяризующейся мембраной, взятой из человеческих аксонов, чтобы запускать реакцию. Эффективность у этой штуки – как у древних ракет «Ариан» или «Атлас». Не слишком высокая, но приемлемая.

– Э-э. – Джо моргнул. – Это должно что-то для меня значить?

– Черт бы тебя побрал, Джо. – Венди покачала головой. – Думаешь, я бы стала зазря так распинаться?

– Ладно. – Он серьезно кивнул. – Что я могу сделать?

– Итак. – Венди остановилась и посмотрела на небо. Высоко над головой призрачный пояс переливался крошечными огоньками – темно-зеленый караван в своем орбитальном трансферном окне, самодостаточные сверхчеловеческие ламарковские колонисты, адаптировавшиеся к космосу, на долгом, медленном пути к Юпи теру.

– Итак? – Джо ждал.

– Ты гадаешь, откуда берется удобрение, – невпопад сказала Венди.

– Удобрение. – На секунду в его мыслях воцарилась пустота.

– Нитраты.

Он опустил глаза, увидел ее ухмылку. Великолепный пятый набор зубов зловеще светился, отражая зеленоватый свет индикатора на генераторе помех.

– Вот именно, – сказала она и выключила генератор.

* * *

Когда в предрассветные часы Джо наконец добрел до дома, слабая струйка дыма вилась над конурой Боба. Джо помедлил перед кухонной дверью, встревоженно принюхался, потом расслабился. Выпустил дверную ручку, подошел к конуре и сел рядом. Боб очень трепетно относился к своему логову: даже его собственные люди не допускались внутрь без приглашения. Поэтому Джо ждал.

Мгновение спустя изнутри донесся вопросительный кашель. Темная заостренная морда высунулась наружу, пуская дым из ноздрей, словно коварный дракон.

– Р-р-р-р-р?

– Прошу прощения.

– Ур-р-р. – Металлическое звяканье. – Дым, добрый дым, смешно кашлять, забавно щекотать, арфарф?

– Пожалуй, не откажусь.

Морда скрылась в конуре; секунду спустя появилась вновь, сжимая в зубах шланг с мундштуком на конце. Джо вежливо принял его, вытер мундштук, прислонился к стене конуры и вдохнул. Трава оказалась крепкой и мягкой; неприятный диалог в его голове стих за считаные мгновения.

– Просто замечательно.

– Арф-арф-ай-яп.

Джо почувствовал, как расслабляется. Мэдди наверху, тихо похрапывает в их старой постели, может быть, ждет его. Однако иногда мужчине необходимо побыть наедине со своей собакой и хорошим косяком, занимаясь тем, чем занимаются только мужчины и собаки. Мэдди понимала это и не вмешивалась. И все же…

– Эта ферма так и ошивается возле пруда?

– Р-р-р, чер-рт, чер-рт, да! Тр-рахать овец.

– Если она лезла к нашим овцам…

– Нет, вр-р-р-р. Чер-р-р-рт.

– Тогда в чем дело?

– Гр-р-р-р, Мэдди, гав-гав, ферма говорить! Тр-ра-хать овец.

– Мэдди говорила с ней?

– Гр-р-р, да, да!

– Вот дерьмо. Ты не помнишь, когда она в последний раз делала резервную копию?

Пес выкашлял облачко ароматного синего дыма.

– Бак, бах-бах, полный, корова, му-у, говяжий клон.

– Точно, я тоже так думаю. Лучше вычистить его завтра. На всякий случай.

– У-я-р-р-р.

И пока Джек гадал, было ли это согласием или просто собачьей отрыжкой, худая лапа вынырнула из будки и затащила кальян внутрь. Последовавшие хлюпающие звуки и облака ароматного синего дыма вызвали у Джо легкую тошноту, поэтому он отправился в дом.

* * *

На следующее утро, за завтраком, Мэдди была тише обычного. Почти задумчивой.

– Боб сказал, ты говорила с той фермой, – заметил Джо, поглощая яйца.