Лучшая мама для шамана (СИ)

Йо оперся подбородком на макушку Оямады, дыша глубоко, размеренно, как будто и не волновался вовсе. Манта рискнула выпростать руки и обнять друга за талию. Так они и стояли, тишина нарушалась лишь их дыханием, да смачным причмокиванием Ханы, смотрящего на них своим тяжелым взором.

- То! Ка! - требовательно вскрикнул он. В коридоре раздались шаги, и Манта отпрянула, выпутываясь из объятий Йо.

- Прости, - щеки горели огнем, - мы сейчас придем. Дай нам пару минут.

Йо кивнул и вышел расставлять тарелки, а Манта прислонилась к закрывшейся двери горячечным лбом. Что с ней происходит? Зачем она дает себе ложные надежды, позволяет им пустить цепкие корни в своем сердце, ведь потом от них так сложно будет избавиться. Вырвать, как плотоядные, вредные сорняки.

Да и хочет ли она их вырывать? Любовь к Йо не сорняк, это лучшее, что случалось с Мантой за всю ее жизнь. Самое необычное, волшебное, самое… пугающее чувство. Ни один парень так не привлекал девушку, она все время высматривала черные глаза и оранжевые наушники.

Манта еще раз глубоко вздохнула, успокаивая расшалившиеся нервы, и повернулась к Хане.

- Ну, что, будем переодеваться, маленький? - подмигнула весело.

Хана засмеялся, показывая пока еще беззубый ротик.

Их уже ждали, не приступали к еде. Манта быстро усадила Хану между ними с Йо, на детском стульчике, старый шаман оказался напротив. От его тяжелого взгляда хотелось поежиться. Хотя, Оямада бросила короткий взгляд на Хану, когда тот подрастет, у него будет точно такая же фамильная черта Асакура. Уже сейчас маленький шаман смотрел серьезнее, чем положено малышам в таком нежном возрасте.

Она начала первой. Глубоко вздохнув, как перед прыжком в омут, произнесла первую фразу:

- Господин Йомей, советую зеленый горошек с подливой. Не японское блюдо, но Хане очень нравится катать его и ловить в тарелке.

Про то, что это развивает мелкую моторику рук, лучше умолчать. Хана радостно гулил, ловил прыткие зеленые шарики.

Всего одна короткая фраза понадобилась Йо, чтобы расслабиться и начать рассказывать про сына. Легко, непринужденно, со смехом и лаской в глазах. А Манта отстранилась, занялась ребенком, помогая ему ловить прыткие горошины, жевать картофельное пюре, уговаривая не выплевывать его на единственное приличное платье Оямады. Хана фыркал и все равно плевался. Скорей всего, ему не нравилось это платье. Точно с отцом сговорились!

Вечером, пожелав доброй ночи и уложив спать Хану, Манта буквально рухнула на расстеленный спальный мешок. Такое ощущение, что ее прогнали через соковыжималку. Раз десять. Но надо еще навестить ванную, переодеться в пижаму, и тогда уже можно идти спать.

Вопреки всем ожиданиям, сон не пришел. Теплая вода расслабила и слегка взбодрила. Манта вслушивалась в тихое сопение Ханы, смотрела на мерцающие за окном огни Нью-Йорка. И никак не могла поверить, что пережила этот тяжелый день. Несмотря на вежливое поведение старика по отношению к ней, Манту все никак не отпускало ощущение, что шаман считает ее недостойной компанией для своего сына и внука. Отвязаться от навязчивых мыслей никак не получалось.

- Манта, ты еще не спишь? - в комнату проскользнул Йо. Надо же, а казалось, дрых без задних ног на диване.

- Нет, - шепнула девушка.

- Не возражаешь, если я полежу рядом с тобой?

Это безумие, у нее сердце из груди выскочит, если Йо окажется рядом.

- Н… не возражаю, - Манта сглотнула.

Йо закрыл дверь, подошел к спальнику и лег за спиной Оямады, заставив ту подвинуться к самому краю. Впрочем, неудобство длилось недолго: шаман обнял ее за талию и притянул к себе. Спиной девушка ощутила горячую кожу, широкую грудь. От волос пахло шампунем, от кожи - мылом. Вторую руку Йо просунул под девушку так, чтобы она полностью оказалась в его объятиях, переплел ноги, а затем прикрыл одеялом.

- Так намного удобнее, - в голосе слышалась улыбка. Манта сдерживала дыхание, старалась его успокоить, чтобы не выдать, насколько ее взволновала близость друга. Ведь и Хана спит рядом, нельзя будить ребенка. Этот ребенок сам проснется посреди ночи, захочет покушать, но пока что пусть спит.

Сами собой вспомнились те дни, когда они ночевали в деревне Доби и на пути к ней. Поблизости от Фауста Манте начинали мерещиться кошмары, она плохо спала, и Йо частенько укладывал ее рядом с собой, на один футон. Друг никогда не видел в ней девушку, не считал, что нужно ее стесняться. Право слово, у Рена в этом отношении оказалось больше такта, чем у Асакуры. Но тогда совместные ночевки спасали. Манта чувствовала себя такой крохотной, маленькой, находящейся под защитой. И сворачивалась клубком, желая стать еще меньше.