Лучшая неделя Мэй

– Ммммм. В четверг смогу. В четыре часа, хорошо?

Громкий плач заглушил общее жужжание голосов. Кармел быстро развернулась.

– Эй, что там происходит? – Она проложила путь сквозь скопище малышей туда, откуда доносился плач, оставив Пола прикидывать, что в четыре часа будет самое то.

На выходе он, минуя самую привлекательную мамочку, случайно споткнулся и на мгновение коснулся рукой ее груди. Он почувствовал, как под его прикосновением ее грудь немного напряглась.

– Мне безумно жаль – умоляю, простите меня.

Выходя из класса, он чувствовал на себе их взгляды.

Мэй

Она обошла дом с задней стороны и помахала темноволосой девушке, которая работала рядом с раковиной на кухне – должно быть, новая помощница. Через секунду открылась дверь, и возникла Франческа, как всегда элегантная в своем ярком цветном платье и темно-бордовых шлепанцах. Струйка дыма поднималась вверх от тонкой коричневой сигареты, которую Франческа держала в левой руке. Все это сопровождалось ароматом кофе.

– Мэй, ты собираешься работать под дождем?

Мэй улыбнулась.

– Я немного прополю, а дальше посмотрим. Думаю, дождь заканчивается.

На фоне подчеркнуто женственного образа Франчески она терялась. Желтому дождевику явно недоставало гламура.

Франческа пожала плечами.

– Может, сначала выпьешь кофе?

– Нет, благодарю.

Мэй представила себя рядом с Франческой и по-думала, что на ее фоне будет выглядеть как большой желтый клоун.

– Я лучше начну.

…Через полчаса, когда дождь наконец-то закончился, Мэй услышала, как сзади открылись ворота, она оторвала взгляд от наполовину прополотой цветочной клумбы и обернулась.

Это был он, он шел по садовой дорожке, неся в руке пачку конвертов.

Мэй улыбнулась.

– Доброе утро.

Сердце внезапно заколотилось – как это нелепо, в тридцать-то три. Ведет себя как какая-то влюбленная шестнадцатилетняя девчонка. Она надеялась, что Шон не наблюдал за ней из окна соседнего дома; иначе сегодня вечером он ей все выскажет.

– Доброе утро. – Почтальон улыбнулся ей в ответ, слегка покраснев. – Миленькая работа у вас тут, в грязи.

Мэй подумала: «Я, должно быть, выгляжу как пугало».

– Меня все устраивает.

При снятом капюшоне ее волосы, наверное, торчали во все стороны.

– Это хорошо. Нет ничего лучше, чем немного испачкаться. – Он протолкнул письма в прорезь. – Вы навели здесь красоту.

Она смотрела ему вслед. У него были очень светлые волосы, почти белые. И карие глаза под темными бровями – это, по идее, должно было выглядеть неправильно, но не выглядело.

Скорее всего, у него, как у большинства мужчин его возраста, есть жена, которая ждет его дома.

«Вы навели здесь красоту». Мэй стало любопытно, а как же выглядит его сад.

Пэм

Она добавила кусочек масла в миску с порезанной, только что сваренной морковью и теперь смотрела, как оно растекалось, оставляя за собой желтый след. Затем положила две ароматные картофелины на десертную тарелку, подошла к входной двери и позвала:

– Мистер О’Каллахан? Обед на столе.

Когда Пэм достала с решетки гриля второй кусок отбивной из баранины и положила на его тарелку, то услышала, что Филип медленно выползает из гостиной. Пэм изобразила улыбку на лице как раз в тот момент, когда он добрался до кухни.

– Вот, пожалуйста. На этот раз вышло хорошо.

Она поставила тарелку на стол и пододвинула Филипу стул.

Филип бросил свою палочку и с трудом начал взбираться на стул. Пэм стояла позади, но не помогала. Она подождала несколько секунд, пока он двигал стул ближе к столу, а потом сказала:

– Все в порядке?

Он что-то пробурчал в ответ, и она наклонилась, чтобы поднять его палочку и прислонить ее к соседнему стулу. Пэм быстро перепроверила, все ли стоит на столе: соль, соус, масло, стакан воды.

– Я пойду приберусь наверху, если вам ничего не нужно.

Он разломил вилкой одну картофелину, но, как только начал ее чистить, она развалилась на мелкие кусочки, которые выскользнули из рук и шлепнулись на десертную тарелку. Шмяк.

Пэм повернулась к кастрюле.

– У меня есть еще.

Но он ответил:

– Нет, нет, не суетись, не нужно, – и принялся собирать дымящиеся кусочки и перекладывать их один за другим на свою тарелку. – Не нужно готовить лишнее – это просто перевод продуктов.

Он подцепил ложкой морковку, положил в свою тарелку и, не глядя на Пэм, взял соусник.

– Я подумала, что Мэй захочет обжарить парочку вечером.

Филип не ответил, он отрезал кусочек от отбивной, положил ее вместе с несколькими кусочками моркови в рот и начал громко пережевывать. Пэм развернулась и пошла через гостиную по направлению к лестнице.

О господи, он все время такой раздраженный. Как Мэй удавалось его выносить? По крайней мере, Пэм в три часа уходила домой, и основную часть времени ей не приходилось с ним общаться – и, к счастью, он не путался у нее под ногами, когда она делала уборку и готовила ему еду.