Лучшая неделя Мэй

В итоге редактор согласился, правда, этому предшествовало долгое ворчание на тему того, что он не понимает, зачем одному из его лучших репортеров приспичило переехать в какой-то захолустный городишко в Ирландии, о котором никто никогда и не слышал. К чему было все это?

Шон, конечно, мог бы объяснить, к чему это все, но он считал, что это его личное дело. Он не познакомил Бернарда ни с кем из своих коллег, и не потому, что они не знали, что Шон гей – они все знали, а некоторые убедились в этом на личном опыте, – а потому, что он сам не был полностью уверен в том, что его решение не является верхом идиотизма.

Отказаться от зарплаты в 65 000 долларов в год, которая была у него в «Телеграфе», переехать за три тысячи километров к мужчине, с которым был едва знаком, к мужчине, который старше него на десять лет? Изложенная на бумаге, эта затея не выглядела разумной.

Бернард же считал все очень разумным.

– Ты сможешь написать роман. И не говори мне, что один из ведущих авторов «Телеграфа» никогда не мечтал о том, чтобы написать роман, который станет в Америке новым бестселлером.

Шон усмехнулся.

– Эй, ты что, еще и мысли читаешь?

Он часто задумывался о том, чтобы попробовать свои силы и написать книгу, но пока это были лишь мечты.

– Я буду тем, кем ты захочешь.

Пальцы Бернарда переплелись с пальцами Шона.

– В Килпатрике тебе гарантированы тишина и покой, и я буду в твоем распоряжении, а если тебе в перерыве между главами захочется чем-нибудь заняться, ты сможешь помогать мне в магазине.

Но Шону не нравилась идея работать в цветочном магазине – уж очень это типично для парочки геев, – поэтому он согласовал условия с редактором, собрал свои вещи и вслед за Бернардом уехал в Килпатрик, говоря себе, что, если что-то пойдет не так, он всегда сможет вернуться. И пусть сейчас редактор бесится из-за его отъезда, но завтра он снова примет его на работу на полную ставку, в этом Шон не сомневался.

После первых недель сомнений, когда ему стала очевидной нехватка кинотеатров, гей-баров и спортивных залов – и, о господи, приличных оливок днем с огнем не сыщешь, – когда его стало посещать осознание того, какую колоссальную ошибку он допустил, он уже собирался взять билет на ближайший рейс на запад, но постепенно жизнь начала налаживаться.

Семья итальянцев, во втором поколении живших здесь, открыла лавочку рядом с цветочным магазином, и появилась возможность покупать почти приличные оливки и очень недурной прошутто. Однажды, когда не было дождя, Шон достал из сарая велосипед Бернарда, и в ходе почти пятичасовой поездки в сторону побережья стало ясно, что крутить педали на свежем воздухе гораздо круче, чем все прошлые попытки сбросить вес в душном спортивном зале.

Шон научился мириться с тем, что его выбор состоит из двух или трех фильмов, которые шли в кинотеатре Килпатрика – все они были коммерческой ерундой, – ведь даже из этого маленького городка на западе Ирландии он мог заказывать DVD по интернету.

Бернард выдержал тяготы первых нескольких недель, мягко уговаривая Шона подождать еще немного, всего лишь до конца месяца. Разве им не хорошо вместе?

Им было хорошо. На удивление, им вроде бы удалось преодолеть трудности – еще бы, начать жить вместе после трехнедельного романчика, – и теперь, спустя одиннадцать месяцев, у Шона, слава богу, все было прекрасно. Каждый понедельник он выдавал положенные две тысячи слов, во вторник отправлял их по электронной почте, а остаток недели проводил за работой над «Замыслившим недоброе», собственным романом об американском аферисте, который промышляет в гостиницах и мотелях в Ирландии. Он уже написал восемьдесят тысяч слов, и, по его расчетам, через пару месяцев будет готов первый черновик романа. Скоро Шону придется искать агентство, он начнет с американских, обзвонив прежде всего наиболее симпатичные.

Он закончил перечитывать свою статью. Пойдет. Для разнообразия на этой неделе он добавил парочку рецептов, на которые наткнулся в кулинарной книге «Вкусы Ирландии», взятой в библиотеке Килпатрика: рецепт колканона (блюдо из капусты и картофеля) и ирландского чайного хлеба. Шону стало интересно, решится ли какой-нибудь читатель на приготовление этих блюд на своей американской кухне, оборудованной кондиционером.

Шон услышал, как открылась дверь, и обернулся. Из двери соседнего дома вышла Пэм, держа пластиковую корзину, полную влажного белья.

Шон положил страницы на стол и поставил на них свою чашку с кофе.

– Привет.

Пэм обернулась и улыбнулась.

– Привет, Шон. – Она выглядела уставшей, под глазами были темные круги. Она достала из корзины наволочку и принялась вешать ее на веревку. – Спасибо, что тогда помог.

– Без проблем. Классная у тебя кофта. – Розовая, с размытыми очертаниями зеленых и синих цветов. С длинными рукавами и застегнута наглухо. – Тебе бы расстегнуть пару верхних пуговиц, а то ты похожа на монашку в цветах.

Пэм рассмеялась, наклоняясь, чтобы достать из корзины рубашку.

– Посмотрите-ка на него! Я расскажу Бернарду, как ты уговаривал меня немного оголиться.