Лучшая неделя Мэй

Ее язык начал его возбуждать. Пол просунул свободную руку под ее топ и почувствовал теплый плоский живот, выступающие ребра, едва различимые груди, маленькие, как у девочки, и на удивление крупные соски. Ощутил, как от его прикосновений участилось ее дыхание. Это хорошо, не придется тратить много времени, чтобы ее разогреть.

– Как же ты догадался, что она отдаст подвеску мне? – прошептала она ему на ухо, проводя большим пальцем по его губам и слегка раскачиваясь на его коленях. – Она же могла оставить подвеску себе.

Пол подхватил ее за бедра и прижал к себе.

– Ты как никто другой должна знать, как легко четырехлетки ведутся на предложения. Я просто сказал, что было бы здорово подарить подвеску тебе. Ты же знаешь, как она тебя обожает… – Он прикоснулся губами к ее шее. -…И у нее, как оказывается, прекрасный вкус.

Да, это действительно оказалось очень просто.

Кармел начала стягивать свой топик, когда зазвонил мобильный. Пол сделал недовольную гримасу и сказал:

– Извини, лучше я отвечу.

Он вытащил телефон из кармана. Кармел соскользнула с его колен и села напротив, наблюдая за Полом и медленно надевая топ обратно.

Пол сказал:

– Что? – затем встал и, продолжая слушать, развернулся в противоположную сторону от Кармел. Через секунду он спросил: – Она в порядке? – А потом: – Я еду, – и повесил трубку.

Он схватил свои ключи от машины и направился прямо к входной двери.

– Лючия, – бросил он через плечо. – Она в больнице.

– О господи, что случилось?

Но он уже ушел, захлопнув за собой дверь. Кармел замерла, закрыв рот рукой, а потом она услышала, как заработал двигатель его автомобиля и Пол уехал.

Ровно через четыре минуты раздался звонок в дверь, Кармел решила, что это вернулся он – просто этому негодяю захотелось так пошутить. Она резко распахнула дверь и обнаружила Пэм, которая при полном параде сидела на ступеньках у входа, а такси с включенным мотором ждало за воротами.

Джек

Он кинул ключи на телефонный столик, а потом замер, прислушиваясь. Посмотрел на лестницу и крикнул:

– Привет! – Тишина. – Пэм?

Ни звука. Наверное, Пэм снова легла спать.

Он вошел в пустую кухню и бросил на стол свою пластиковую сумку. Когда он развернулся, чтобы выйти, то заметил что-то белое на голубой плитке рядом с холодильником – лист бумаги? Нет. Джек подошел и поднял осколок, а потом увидел другие осколки. Это то, что осталось от тарелки? Потом Джек заметил отколовшуюся от чашки ручку и два тонких следа на белой стене. Он посмотрел выше и увидел на стене бледно-коричневое пятно, прямо на уровне его глаз.

Он сжал губы и вышел из кухни. Взбежав вверх по лестнице, он крикнул:

– Пэм?

Резко распахнул дверь спальни и, без особого удивления, увидел пустую незаправленную кровать. Ее тапочки, которые всегда стояли на коврике рядом с кроватью, отсутствовали. Туалетный столик выглядел гораздо менее захламленным. Джек заглянул в ее шкаф – пара юбок, джемпер и больше ничего, все остальное исчезло. Чего-то не хватало на верхней полке шкафа – чемоданов, которые там хранились.

Джек кинулся к двери ванной комнаты. Одинокая зубная щетка – его щетка – стояла в стаканчике в компании тюбика зубной пасты. Ее фен больше не висел на своем крючке. Он открыл дверцу шкафчика над раковиной. Меньше, гораздо меньше вещей, чем должно быть. Он захлопнул дверь и поймал свое отражение в зеркале. Напряженное, жесткое лицо. На лице – выражение гнева и красные пятна вокруг глаз и носа.

Джек помчался вниз и набрал домашний номер ее матери. Нет, ответил ему ее брат, они не видели Пэм. Что-то случилось? Джек повесил трубку, ничего не ответив на вопрос – лгун, – его внимание привлекло какое-то красное пятно, которое он заметил на зеркале напротив себя. Он подошел, встал перед зеркалом, подбоченившись, тяжело дыша и рассматривая отпечаток губ, который жена оставила ему на память.

Он нашел в телефонной книге имя Кармел и набрал ее номер. Ее голос показался рассеянным, нет, она не видела Пэм со вчерашнего дня, да, конечно, она обязательно сообщит Джеку, если что-то узнает, все в порядке? Он едва поборол желание ответить «ясное дело, ничего не в порядке» и только сказал, что они немного повздорили, «ты же знаешь, как это бывает», и добавил, что, без сомнения, Пэм скоро вернется. Он повесил трубку, не дожидаясь еще каких-нибудь идиотских вопросов, которые могла задать эта безмозглая сучка.

Отцу Мэй потребовалось больше времени, чтобы подойти к телефону, и, похоже, сначала он не очень понял, кто такой Джек. В конце концов он сказал, что Мэй нет дома, она ушла за покупками, и попросил Джека оставить номер. Даже когда Филип сообразил, что Джек был мужем Пэм, толку от него больше не стало.

– Ее здесь нет, она сегодня плохо себя чувствует. – Филипа, очевидно, рассердило то, что Джек не в курсе происходящего.

Джек процедил сквозь зубы:

– Я знаю, я просто уточняю, может быть, она звонила. Я… – он сочинял на ходу, -…сегодня задержусь на работе, а домашний телефон занят, и мне просто нужно знать, придет ли она к вам завтра.

Воцарилась тишина. Джек слышал, как Филип сопит на том конце провода. Потом старик сказал: