Лучшая неделя Мэй

Конечно, Марджори должна была оставить ее в магазине на тот случай, если кто-нибудь за ней вернется. И она очень неловко себя чувствовала, когда на следующий день какая-то женщина действительно пришла и стала спрашивать про подвеску, но Марджори решила, что такое милое украшение поможет смягчить Джуд. На какое-то время забрать ее жестокость.

И Джуд взяла это украшение и надела его, и казалось, оно ей понравилось, хотя она ничего не сказала, лишь буркнула «спасибо». Но с тех пор Марджори не видела на ней этого украшения, а к Джуд вернулось угрюмое настроение. После визита к стоматологу все только усугубилось.

Марджори тяжело вздохнула и осмотрела маленькую комнату, в которой царил бардак. Везде была разбросана одежда Джуд. Под стулом беспорядок – наверное, это грязные вещи для стирки. Корзина для бумаг переполнена, и из нее торчала скрученная газета.

Газета? Джуд никогда ничего не читала, ничего, даже просроченные журналы, которые Марджори иногда приносила с работы домой.

Она потянулась и вытащила газету из корзины. Когда Марджори ее развернула, на пол выпали маленькие обрезки. Это был номер Sun за среду. В замешательстве Марджори смотрела на дырки в заголовках статей, некоторые буквы были вырезаны.

Затем она просто пожала плечами и засунула все обратно в корзину. Нет никакого смысла задавать вопросы Джуд – в ответ Марджори услышит совет не лезть не в свои дела. Она заправила кровать и вытащила корзину с грязным бельем. Когда она потянулась за комком грязных вещей, ее внимание привлекло что-то лежавшее под кроватью.

Это был рукав толстовки; наверное, ее тоже нужно постирать. Марджори вытащила толстовку из-под кровати. Спереди толстовка была в чем-то испачкана. Что это? Краска? Разве Джуд что-то красила? А потом, когда Марджори поняла, что это не краска, она бросила толстовку на пол и закрыла рот рукой, чтобы сдержать вырывавшийся наружу крик.

Хильда

Терри откинулась назад и зевнула.

– Господи, и представить себе не могла, что во время беременности так устаешь. Я, наверное, могу проспать целую неделю.

Хильда улыбнулась.

– Погоди, пока не родишь. Вот тогда ты узнаешь, что значит мечтать о том, чтобы проспать целую неделю.

Терри состроила гримасу.

– Я была так ужасна? Тебе совсем не удавалось поспать?

Хильда задумалась.

– В первые месяцы мне пришлось довольно тяжко, но потом ты немного успокоилась.

Она могла бы добавить: «С тобой было не так трудно, как с Мэйзи, которая в течение первых шести месяцев заставляла свою маму вставать каждую ночь», но не стала этого делать.

– И моего отца, который мог бы тебе помочь, не было рядом. – Терри отщипнула кусочек ветчины от уголка своего сэндвича. – Не представляю, каково это – одной растить ребенка.

Лицо Терри уже поправилось, Хильда вспомнила, что ее собственное лицо во время беременности раздуло, как воздушный шар. Странное чувство – думать о том, что твоя дочь скоро станет матерью. В голову начинают лезть мысли о вещах, о которых обычно стараешься не думать, так как это приводит к лишним переживаниям. Например, мысли о смерти и о вечности.

Но сегодня Терри выглядела счастливой, и лишь это имело значение. Все, о чем беспокоилась Хильда, – это здоровье ребенка и счастье Терри.

– И как ты хочешь, чтобы он тебя называл? Бабушка? Бабуля? Баба?

Хильда засмеялась.

– Господи, если он будет меня так называть, то я буду себя чувствовать древней старухой. Думаю, мне нужно будет придумать для себя более подходящее обращение. Остался в чайнике чай или заварить новый?

Это было прекрасно – они вдвоем болтают на кухне, как в старые времена. Пусть это с ее стороны и было эгоистично, но Хильда надеялась, что Джерри вернется не скоро. Ему, безусловно, придется провести с матерью в больнице значительное количество времени, тем более что он сообщит новость о ребенке. А потом он собирался заехать к своему отцу, чтобы проверить, как тот справляется дома один. Может быть, Джерри даже останется, чтобы приготовить отцу ужин или сводить его куда-нибудь. Возможно, он снова вернется домой поздно.

А завтра после обеда они с Терри уезжают, так как им обоим нужно в понедельник утром на работу. Если повезет, Хильде совсем не придется оставаться со своим зятем один на один.

Потому что не имело значения, сколько внуков благодаря ему появится у Хильды, и не имело значения, насколько с ним счастлива ее дочь; у Хильды с ним все равно никогда не найдется общих тем.

Кармел

Она лежала в ванной, а слезы текли по щекам и капали в горячую воду. Все было неправильным, абсолютно все. Кармел потянулась за бокалом с вином – она допивала бутылку, которую открыла в четверг, когда все было так прекрасно.