Лучшая подруга

– Да, любовь моя, да. И поэтому между нами не должно быть ничего недоговоренного. Если ты хочешь что-то спросить, спрашивай, я отвечу на любой твой вопрос. Любой. Правдиво и искренне. Обещаю. Ты ведь хотела спросить, была ли у меня здесь любовница? – Она безмолвно кивнула и напряглась, с трепетом ожидая ответа. – Нет. Здесь у меня не было никого. Я нахожу, вернее находил до вчерашнего дня, американок грубыми, самонадеянными, чрезмерно самоуверенными, прямолинейными до отвращения и лишенными вкуса и какой бы то ни было женственности. Впрочем, нет, – немного подумав, продолжил он, – я и сейчас так считаю. Ты не изменила моего мнения о современных американских женщинах. Ты исключение, удивительное, потрясающее, счастливое исключение, которое лишь подтверждает правило. Ты драгоценное сокровище, Белль. И цена его многократно умножается тем, что ты сама не отдаешь себе в этом отчета.

Она прильнула к его груди, довольная и умиротворенная. Ей даже не верилось, что можно быть до такой степени счастливой. Будь это в ее власти, она провела бы остаток дней в этой комнате, с этим мужчиной, который меньше чем за сутки стал для нее дороже всех и всего на свете.

– Ты сам настоящее чудо, Патрик, – проговорила Изабелла, покрывая его быстрыми, легкими поцелуями. – Я так люблю твое имя – Патрик, Патрик, Патрик. Ты научишь меня произносить его правильно? С таким же раскатистым «р», как у тебя? И если я, как ты уверяешь, чудо, то это лишь потому, что ты сотворил его. – Она снова засмеялась переливчатым смехом. – Мне теперь кажется, что до вчерашнего дня – нет, до вчерашнего вечера – я и не жила. Была… хм… Как бы это сказать? Да, я была куколкой, ожидавшей превращения. И только твои поцелуи смогли взломать кокон, в котором я находилась, и выпустить меня на свободу, в жизнь! Патрик, любовь моя… Патрик… Патрик…

Ее голос постепенно затихал, приобретая уже знакомые ему хрипловатые нотки желания, и он не мог, да и не хотел, устоять и моментально откликнулся на них со всем жаром новорожденной страсти.

Он притянул ее к себе и принялся ласкать кончиками пальцев лишь ему известные сокровенные уголки ее великолепного тела, вызывая ответный трепет. И скоро она уже извивалась и стонала, умоляя не мучить ее дольше и скорее взять ее…

Когда Изабелла в следующий раз открыла глаза, откуда-то доносился упоительный запах свежесваренного кофе и чего-то пряного и жареного. Повернув голову и обнаружив рядом пустую подушку, она потянулась и подумала: ну что за мужчина! Поистине нет конца его достоинствам! Как же мне повезло! Боже, как повезло!

С этой мыслью она вскочила, быстро приняла душ и в отсутствие чего-либо более подходящего завернулась в рубашку Патрика, доходившую ей почти до колен. Завернув болтавшиеся рукава, она направилась в сторону умопомрачительных ароматов и оказалась в небольшой, но аккуратной кухне, где ее возлюбленный с помощью сковороды творил чудеса.

– Кофе пахнет божественно! – заявила она, подкравшись сзади и обняв его за пояс. – Что на завтрак?

Патрик расхохотался.

– Ты имеешь хоть малейшее представление о том, сколько сейчас времени? Трапезу в начале четвертого дня трудно назвать завтраком.

Изабелла была настолько потрясена, что разжала руки и начала озираться в поисках часов.

– Бог ты мой! Я и не знала, что уже так поздно! – почти с ужасом воскликнула она.

– Ты куда-то торопишься? – удивленно отозвался Патрик, доставая посуду и быстро накрывая на стол. – О черт, я ведь даже не спросил, когда ты уезжаешь. – Он покачал головой, поражаясь собственной рассеянности. – Белль, умоляю, только не говори, что сегодня. Умоляю!

Изабелла хихикнула.

– То есть ты планируешь использовать сегодняшнюю ночь на всю катушку, а уж завтра, насытившись, преспокойно проститься со мной и отправить восвояси, так, месье Патрик Морро?

– Будешь болтать глупости, даже в шутку, останешься голодной, – притворно сурово сдвинув брови, пригрозил Патрик. – Прошу за стол, мадемуазель. – Он с подчеркнутой галантностью усадил ее, разложил по тарелкам омлет, достал из холодильника бутылку шабли.

– Бог ты мой, Патрик, да это же настоящий пир! – воскликнула Изабелла, вдыхая аромат, поднимавшийся от омлета, и глядя, как бокалы наполняются золотистым вином. – Пахнет несравненно!

– Подожди хвалить, сначала попробуй. Итак, мадемуазель Морган, – он произнес ее фамилию на французский манер, с ударением на последний слог и пророкотав «р», – тост. Я хочу выпить за судьбу и поблагодарить ее за то, что она позволила мне найти тебя, привела к тебе, заставив проделать долгий и временами непростой путь. И за то, что она заставила тебя дождаться нашей встречи.

– О, Патрик, да… – со слезами на глазах начала Изабелла, но он не дал ей закончить.

– Пей, любовь моя, пей. За судьбу!

– За судьбу, Патрик!

А когда они осушили бокалы, он взял ее руку и поднес к губам. Этого Изабелла уже не выдержала и разрыдалась.

– Белль, Белль, что с тобой? Девочка моя, любимая, почему…

– О, Патрик, не обращай внимания, – между всхлипами выдавила она. – Это от избытка чувств. Мне еще никто и никогда до тебя не целовал руку. А ты…