Лучшая ведьма

Например, дед может хоть из шкуры вылезти, засыпая внука свитками, но не станет мешать. И Хлое ничего не скажет и не будет ее втягивать, потому что дал слово, а, несмотря на свои недостатки, Магнус Эзраа его держит. К сожалению, слово вынужден держать не только он.

Шкатулка снова звякнула. Крэйг потянулся сильным телом, поправил завязки на свободных тренировочных штанах и не без удовольствия испепелил новое послание деда.

Глава 4

Перед завтраком я решила прогуляться. Новая ведьма хочет осмотреть замок или хотя бы часть его. В итоге я осмотрела конюшню. Если быть точной – двор перед ней.

Я как раз спускалась по лестнице в холл, когда снаружи донеслось знакомое жалобное ржание. Вначале я вздрогнула, вспомнив, как меня вчера чуть не пришибли копытами, потом решила посмотреть, что происходит. Фан быстро сориентировала, куда идти.

На заднем дворе у конюшни я оказалась даже раньше, чем туда приземлились Освальд с конюхами. Последние вели опутанного магией коня, того самого, который вчера чуть не отправил меня к праотцам. Вороной красавец жалобно ржал, прядал ушами, затравленно косился на пегасов своих пленителей. Было заметно без всякого природного дара, что животное испугано и полностью раскаялось. Я это понимала, конюхи понимали, один Уорнер не желал видеть явного.

– Я сказал, на живодерню его! – спрыгивая со спины серого в яблоках пегаса, отрезал Освальд.

Видимо, за время пути конюхи не раз пытались убедить милорда не горячиться.

Я стояла в тени стены, и мужчины меня не заметили.

– Но, милорд, это все колючка, ума не приложу, как она попала под седло! – пробасил высокий бородатый мужчина, на висках которого серебрилась седина, и грозно покосился на потупившуюся троицу своих подчиненных. – Помощник мой уволился, а эти обалдуи зеленые совсем. Клянусь бородой, я им уши пообрываю. Коня-то за что, милорд?

Обалдуи действительно были зелеными. Зеленоволосыми, как все дриады. И магические путы у них были из лиан, тоже зеленых. И одежда – того же оттенка. И да, возраст: в переводе на человеческий парнишкам едва стукнуло семнадцать лет.

– Сколько можно повторять: на живодерню! – Освальд бросил повод подбежавшему мальчишке.

Для разнообразия не зеленому, обычному. А то я уже начала подозревать, что у лорда Эзраа на его в общем-то, небольшой конюшне все работники, кроме бородача, – родственники дриад.

– Но, милорд! – Бородач с сожалением посмотрел на пегаса.

– Мне не нужен конь, которого даже «слово» не удерживает! – Освальд постучал кнутовищем по сапогу.

«Слово»? Мне захотелось постучать кнутовищем по голове Освальда. «Слово» – редкая мерзость. Магическая одобренная мерзость, успешно применяемая теми, для кого лошади – лишь предмет для передвижения. Предмет, который не может играть, любить, привязываться, быть в плохом настроении.

После «слова» – магически вплетенных в разум животного фраз – кони превращаются в механических лошадок, послушно переставляющих ноги. С пегасами сложнее, они могут погибнуть от этой гадости. Но все равно подобные Освальду пользуются магией.

К счастью, «слово» применяют все реже. Заводчики, и мой отец – в их числе, доказали, что хорошо обученный конь или пегас не только доставит в нужное место, но и поможет, а если будет нужно – спасет хозяина. В меру своих возможностей, естественно.

Вот, значит, что Освальд нашептывал пегасу на поляне.

– Милорд, так ведь, может, из-за «слова» он и?.. – Бородач нерешительно замялся. Видимо, не одна я испытывала отвращение к подобной магии. – Может, мы?..

Главный конюх неопределенно махнул на закивавших помощников.

– Купите его у меня? – насмешливо предположил Освальд.

Конюхи лорда Эзраа хорошо зарабатывают, но не настолько, чтобы выкупить вороного красавца, в невероятной скорости которого я убедилась на собственной, чудом не затоптанной шкуре.

Очевидно, пора включать наглую ведьму-блондинку. Итак, Фан на руки, радостную улыбку на лицо.

Поглаживая кошку, я воскликнула самым глупым голосом, на который была способна:

– Боги! Какой красивый!

И быстрым шагом рванула мимо приосанившегося Освальда к пегасу.

Скрыв за восторженными вздохами нервную дрожь в голосе, свободной рукой потрепала оторопевшего вороного по теплой морде.

– Хороший мальчик! А я вчера и не заметила, что ты такой красивый! Не будешь больше хулиганить? – На совсем уж блондинистую блондинку, не узнавшую в пегасе вчерашнего знакомца, меня не хватило.

Фан тихо зашипела на пегаса. Конь сообразил и потянулся щупать мягкими губами мою ладонь.

– Извиняешься? – восторженно пискнула я, стараясь не выронить импа. – Хороший!

Эй! Конюхи! Соображайте быстрее!

– А куда тебя ведут? – отняла ладонь у пегаса и, пробежав пальцами по лиане, снизу вверх вопросительно посмотрела на бородатого конюха, восседающего на упитанном коне сивой масти. – В конюшню? Лечить, да? Он же болен вчера был?

– На живодерню, – уныло вздохнул конюх. – Милорд желает избавиться от коня.