Лучшая ведьма

Дракон тихо выругался себе под нос. Все просто. Никки сказала, ее украшения защищают. Она думала, что подругу. Но это не так, они защищают зеркала. Уничтожишь зеркала – это отразится на украшениях, а они намертво привязаны к Никки. И неизвестно, что с ней будет, если не станет части этой проклятой двойки.

Но как удалось активировать украшения без Николь? Впрочем, это дракон узнает потом, а сейчас ему надо в храм. Предстоит договориться о свадьбе и найти двух свидетелей, умеющих держать язык за зубами.

Предлагая замужество ведьмочке, Крэйг умолчал о еще одной важной особенности брака с драконом, о которой вообще мало кто знал. После обряда драконы не только разделяют жизнь с тем, кого любят, они могут дать крылья тому, кто отвечает на их чувства. А магические крылья – это не только возможность улететь от опасности. Это защита, способ продержаться до прихода дракона. И хоть Никки и не признается, она его любит.

Свадьба… Сколько в этом слове радости и предвкушения! Но в моем случае эти эмоции прошли мимо и отправились искать более адекватную кандидатуру на должность новобрачной. Осталось лишь упрямое нетерпение.

Свидетели – начальник стражи жениха и его заместитель. Подружки невесты и родственники – белая кошка с кокетливым бантиком на шее. Невеста в простом белом, с голубым отливом платье, которое не испачкает ни один свадебный торт, потому что грязь к ткани вообще не пристает. Без фаты. И колец тоже нет, так как жених – дракон.

Пожалуй, он единственный соответствовал свадебным канонам: в камзоле цветов рода, алое с золотом, в белоснежной сорочке. Хотя он всегда так выглядит.

Даже жрец нам достался неправильный. Здоровенный детина, способный поднять дракона одной левой.

Освещенные солнцем статуи Лунной Девы и Повелителя Пламени выглядели празднично из-за гирлянд цветов, которыми их украсили. Рассматривая высокого мужчину из мрамора и хрупкую девушку рядом с ним, я сжимала ладонь Крэйга и старательно вслушивалась в монотонную речь жреца. Но смысл ускользал. Чтобы не притопывать от нетерпения ногой, я сосредоточилась на статуях.

Все же забавные у драконов боги. Во-первых, совершенно неидеальные, красотой и мощью не поражающие, в отличие от других богов, а у нас их о-го-го сколько. Первый дракон и его бессмертная супруга выглядели как-то по-человечески, что ли, и оттого казались живыми. Возможно, конечно, потому, что статуи стояли не в зале храма, а во внутреннем, залитом солнцем дворе, в окружении зелени. Обычай у драконов такой, чтобы лики богов видели солнце и луну.

Во-вторых, однокрылые боги смотрелись экстравагантно. Драконы говорили, что одни крылья на двоих – символ величайшей любви, когда без половинки тебе неба не видеть. Обыватели же шутили, что у первого мастера не хватило мрамора, чтобы сделать, как надо. А остальные скульпторы за ним повторили.

Мне больше нравился вариант драконов. Я незаметно покосилась на Крэйга. Если бы в жизни можно было по крыльям увидеть, что чувствует тот, кто тебе нравится, было бы намного проще. Хотя, наверное, выглядело бы это забавно. Шел с двумя крыльями. Влюбился. Бац! Остался с одним. И ищи потом, к кому второе прилипло.

– Перед ликом Лунной Девы и Повелителя Пламени благословляю вас, дети мои, многими годами счастья и любви! – прогудел жрец, оборачивая вокруг наших запястий вначале алую, а потом синюю ленты.

А сила у него бычья. По ощущениям, не в новую жизнь отправляли, а жгут пытались наложить. Судя по едва заметной усмешке на губах Крэйга, его узы будущего семейного счастья тоже позабавили.

– Берешь ли ты, просящая, этого просителя в мужья?

В драконьих обрядах обходились без имен. Имя – звук, а связывают судьбы.

– Беру, – улыбнулась я жрецу.

– Берешь ли ты, проситель, эту просящую в жены? – повернулся он к дракону.

– Беру, – ответил Крэйг.

– В присутствии свидетелей именем Лунной Девы и Повелителя Пламени объявляю вас мужем и женой!

Ленточки на наших руках вспыхнули искрами, загорелись. Но кожу не обожгло, по запястьям заструилась вязь брачного браслета. У меня – синяя, у Крэйга – алая.

– Можете поцеловаться, – довольно разрешил жрец.

Целовались мы под насмешливое: «Поздравляю, внук!» – и ехидные аплодисменты. Уткнувшись в камзол мужа лицом, я тихо пробурчала:

– Прокляну!

Магнус услышал и тут же отозвался:

– Проклянете, леди, но не меня.

На моих пальцах вспыхнули голубые змейки, я повернулась к старшему Эзраа. Навредить не смогу, но хоть душу отведу. Крэйг сжал мое запястье, отрицательно покачал головой.

Магнус насмешливо приподнял седую бровь:

– Прелестно, внук! Отрадно видеть, что ты настолько в отчаянии, раз решил вспомнить молодость.

И милый дед, заложив руки за спину, покинул двор. Гад ползучий! Откуда он вообще узнал? Впрочем, откуда – понятно, добрые люди увидели Крэйга у храма и донесли новому-старому начальству. Но ведь каков подлец! Внуку настроение испортил, а придраться не к чему. Он ведь ни слова не сказал о скрытых в глубине замка «традициях».

Убедившись, что все благополучно разрешилось, жрец ушел.