Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

Открытая нижняя часть лица Бюля сжалась, как сжимается кулак, и механические шумы вокруг них на полтона сменили тембр. Потом он улыбнулся – с явной натугой. Искусственность этой улыбки была заметна даже среди руин лица.

– Я полагаю, – сказал старик, – что множество мировых проблем можно разрешить позитивным мышлением. Мы так много времени тратим на беспокойство из-за редких бед. Детей похитят. Террорист взорвет город. Промышленные шпионы погубят ваше предприятие. Недовольные клиенты отсудят безумные суммы. Все это – ребячьи страхи, от которых подмокают кроватки и заламываются руки. – Голос у него возвышался и затихал, как у проповедника, и Леон не без труда сдерживался, чтобы не раскачиваться в такт словам. – В то же время мы пренебрегаем вероятным: автомобильными авариями, поломками реактивного ранца, опасностью утонуть в ванне. Как будто мозг не умеет забывать о чудовищном и не может вспомнить о возможном.

– Продолжай, – попросила Риа. – Речь хороша, но на вопрос ты пока не ответил.

Старик в зеркальце сверкнул на нее глазами – глазами-бусинами в сетке лопнувших кровеносных сосудов, глазами демона.

– Человеческий мозг неправильно настроен. И это поправимо. – В его голосе ясно ощущалось волнение. – Представь себе препарат, который позволяет тебе чувствовать соответственно знанию. Представь, что, услышав: «Лотерея: играйте и выигрывайте!», ты знаешь: это чушь собачья. Что статистически твой шанс на выигрыш от покупки лотерейного билета возрастает на неизмеримо малую величину. Представь, что люди, когда их запугивают войной, корчатся со смеху! Представь, что рынок держится на реальных оценках рисков, а не на зависти, панике и жадности.

– Ты стал бы намного беднее, – заметила Риа.

Бюль красноречиво закатил глаза.

– Интересная мысль, – вставил Леон. – Я бы принял такое лекарство, не раздумывая.

Взгляд Бюля – яростный, сверлящий – метнулся к нему.

– В том-то и настоящая проблема. Его готовы принять только те, кому оно не нужно. Политики, трейдеры и биржевые игроки умеют вычислить вероятность, но они знают, что те, кто обеспечивает им жирок и довольство, ничего в этом не понимают, и потому не могут позволить себе разумных действий. У этой проблемы только одно решение.

– Медведи, – выпалил Леон.

Риа еле слышно выдохнула.

– Медведи, черт бы их побрал, – согласился Бюль, и в его согласии было столько безнадежной усталости, что Леону захотелось обнять старика. – Да. Орудие социальных реформ нельзя было оставлять на усмотрение людей. Поэтому мы…

– Превратили его в оружие, – закончила Риа.

– А это чья история?

Леон чувствовал, что костюм стал плохо гнуться. Надутые использованным воздухом пузыри превращали его в воздушный шар. И еще ему надо было помочиться. И еще не хотелось двигаться с места.

– Вы давали его людям.

– Леон! – В тоне Бюля звучало: «Неужели ты считаешь нас такими мелкими?» – Они согласились на участие в медицинских исследованиях. И средство сработало! Они больше не носились с воплями: «Небо падает! Небо падает!» Он познали дзен. Счастье спокойствия и умеренности. Безголовые цыплята превратились в невозмутимых регулировщиков движения.

– И ваша лучшая подруга вышибла вам мозги…

– Потому что, – Бюль перешел на фальцет Микки Мауса, – «неэтично проводить такие опыты в широких масштабах»!

Риа сидела так тихо, что Леон почти забыл о ней.

Он поерзал в кресле:

– Думаю, вы рассказали мне не все.

– Мы выставили его на продажу как средство от повышенной тревожности.

– И?..

Риа резко встала:

– Я подожду за дверью.

И быстро вышла.

Бюль опять закатил глаза.

– Как бы ты заставил людей принимать средство от беспокойства? Многих-многих людей? То есть если бы тебе поручили эту работу, выделили бы бюджет…

Леон разрывался между желанием броситься за Риа и магнетическим притяжением Бюля. Он пожал плечами:

– Так же, как и любое лекарство. Подправить список симптомов, убедить побольше людей, что они больны. Поднять в СМИ шум об опасности эпидемии. Это просто. Страх делает продажи. Эпидемия страха? Господи, да проще не бывает! Даже слишком просто. Задействовать страховые компании, снизить цену на препарат, чтобы курс лечения обходился дешевле, чем курс объяснений, почему человеку не надо лечиться.

– Ты похож на меня, Леон, – сказал Бюль. – Да.

– Да?

Очередная улыбочка из серии «Мы с тобой знаем свет».

– Да.

– О… Сколько?

– В том-то и дело. Сперва мы испробовали его на небольшом сегменте рынка. В Стране Басков. Местные власти проявили большое понимание. У нас была возможность пробовать разные настройки. Там живут самые медиазависимые люди на планете: они и СМИ сейчас – как японцы и электроника в прошлом веке. Если они повелись…

– Сколько?

– Около миллиона. Больше половины населения.

– Вы создали биологическое оружие, заражающее человека способностью к вероятностным оценкам, и поразили им миллион басков?

– Крах лотерей. Тогда я понял, что удалось. Продажи лотерейных билетов упали более чем на восемьдесят процентов. Их как корова языком слизала.

– После чего подруга проломила вам голову?

– М-да.