Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса

Все выводы Массри были лишь благими пожеланиями. Он не меньше бредит, чем Клэр, а его мыслительные процессы полностью разладились. Блэкетт простонал и опустил голову на стол. Он был вынужден признать, что и его размышления и мнения, возможно, не более надежны и достоверны.

11

– Я лечу к морю искупаться, – сказал Блэкетт Клэр. – В самолете есть место.

– Далековато, чтобы окунуться.

– Смена обстановки. Если хочешь, прихвати купальник. Сам я никогда этим не утруждаюсь.

– Нудистский пляж? – уточнила она, посмотрев на него долго и невозмутимо. – Хорошо. Я прихвачу чего-нибудь перекусить.

Они приехали на маленький аэродром возле индустриального парка на работоспособном внедорожнике, который Блэкетт нашел брошенным возле магазина. Клэр отвела взгляд, пока он запускал мотор, закоротив провода. Сегодня она облачилась в практичные туристические ботинки, темно-серые шорты и белую майку на тонких бретельках, выгодно демонстрирующую ее небольшие груди. Усевшись и пристегнувшись, она положила на колени широкополую соломенную шляпу. Блэкетта немного тревожило медленно ухудшающееся состояние самолета. Ему уже много месяцев не делали профилактическое обслуживание. Впрочем, он был уверен, что долетит до нужного места, а потом обратно.

Во время полуторачасового полета он попытался пересказать ей доводы египтянина. Клэр проявила безразличие, перешедшее в осязаемую тревогу. Ее пальцы стиснули затянутый на талии ремень безопасности. Блэкетт сдался и замолчал.

Когда они приземлились на острове Матагорда, Клэр вновь оживилась.

– О, посмотри на эти чудесные бипланы! Как жаль, что они в таком запущенном состоянии. Ну почему их бросили под открытым небом?

Она настояла, чтобы он подрулил к «стирману» с обвисшими крыльями, чтобы рассмотреть его вблизи. Показалось, что в ее глазах блеснули слезы.

– Пошли, Клэр, – резко окликнул ее Блэкетт, нагруженный полотенцами и корзиной с едой, напитками, бумажными тарелочками и двумя стаканами, – если будем здесь торчать, то пропустим хорошие волны.

Если она и заметила иронию в его голосе, то не подала виду. Порыв ветра сорвал и покатил его фуражку. Клэр бросилась за ней, вернулась и нахлобучила ее на его лысеющую голову. – Спасибо. Надо было привязать проклятую штуковину кожаным ремешком, по-ковбойски, и затянуть его…

– Удавкой[72], – неожиданно вставила она.

– Боже праведный, женщина, – расхохотался Блэкетт. – Откуда ты знаешь это слово?

– У меня брат был бойскаутом.

Они пересекли полосу неухоженной травы и с некоторым трудом спустились на пляж. На юг тянулся синий, почти плоский океан, искрясь под безоблачным небом. Блэкетт положил свою ношу, проворно скинул одежду и зашел в воду. Ноздри и глаза обожгла соль. Он мощными гребками поплыл в сторону Мексики, вспоминая смехотворную сцену из фильма «Гаттака». Потом развернулся и увидел Клэр с выцветшими на солнце волосами, облепившими покачивающуюся красивую голову.

Потом они лежали рядом на солнце. В неподвижном воздухе пахло защитным лосьоном от загара. Через какое-то время Блэкетт увидел рыжего сеттера, подходящего к ним со стороны моря. Пес сел на задние лапы, высунув из приоткрытой пасти язык, но ничего не сказал.

– Привет, Спорки, – сказал Блэкетт. – Вышел патрулировать пляж?

– Привет, док. Увидел, как подлетает «сессна». Кто эта малышка?

– Доктор Клэр Лэинг. Она психиатр, так что прояви немного уважения.

На ее почти обнаженном теле блестел свет, отражаясь от капелек пота и прилипших к коже частичек слюды. Клэр повернула голову в сторону, как будто спала. Нет, она не спит. Блэкетт понял, что сейчас ее внимание приковано к ржавому велосипеду, наполовину погребенному в песке. Ему показалось, что она пытается определить абсолютную суть их взаимоотношений, приняв обод и поломанные спицы колеса за своего рода ключевую метафору.

Уважая ее уединенность, Блэкетт сел и начал объяснять псу абсурдные и ошибочные расчеты библиофила. Спорки прервал его сбивчивый пересказ.

– Ты сказал, что угловая ширина Солнца тогда и сейчас составляет примерно тридцать две угловые минуты.

– Да, девятьсот двадцать пять десятитысячных радиана.

– И что Луна в последний раз соответствовала этому значению примерно четыреста восемьдесят пять миллионов лет назад.

– Нет-нет. Ну, соответствие было чуть лучше, чем сейчас, но Массри не это имел в виду.

– А что?

– А то, что периоды вращения Солнца и Луны в ту эпоху были одинаковыми. Неужели ты не видишь, насколько это чертовски маловероятно? Он полагает, будто это нечто вроде… даже не знаю… отпечатка пальца бога на всей солнечной системе. Возможно, истинная дата Творения. Потом он попытался доказать, что она совпадает с исчезновением динозавров, но это ошибка, они вымерли…

– А ты знаешь что-нибудь о масштабном катастрофическом вымирании на рубеже кембрийской и ордовикской эры четыреста восемьдесят восемь миллионов лет назад?

– Что? – переспросил ошеломленный Блэкетт.