Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

Примерно час она просматривала и выписывала формулы, затем ссыпалась вниз по лестнице с рюкзаком и готовым решением. Захватила в кухне пирожок с намерением съесть на бегу, молясь, чтобы магистр Прегалдин еще не вернулся.

Дома его не было. Квартира дремала в пустоте. Девушка сразу же пошла к шкатулке. С нарастающим возбуждением Тёрн принялась вращать ряды, совмещая нужные углы. Когда последнее кольцо встало на место, вдоль одного края появилась вертикальная щель. Дверцы распахнулись, и она увидела внутренние ящички.

Ни золота, ни рубинов, одни бумаги. Она взяла первый документ и раскрыла его. Сложная диаграмма паутинок тянулась от геометрических фигур к цифрам, словно обозначала путь или взаимодействие. Ни легенды, чтобы разобраться в схеме, ни слов. На другом листе рукопись, мелким четким почерком от края и до края без полей. Какая-то нереальная история об ангелах, волшебной папайе и магнитных полюсах. Местами текст вообще превращался в бессвязную чушь. Еще там лежали разные карты с обозначенными береговыми линиями, дорогами и объектами местности с аллегорическими названиями, такими как Вероломство, Недоразумение и Искупления Нет. Под. ними находилась сложная схема с концентрическими кругами. разделенными на сектора и обозначенными буквами алфавита, который она никогда прежде не видела.

Либо магистр Прегалдин просто сумасшедший, либо он пытался отследить нечто настолько тайное, что это следовало хранить в зашифрованном виде с применением нескольких кодов. Тёрн разложила бумаги на полу и сфотографировала. затем возвратила их на место, чтобы подумать обо всем на досуге. Закончив, она закрыла шкатулку и повернула кольца в произвольном положении. Теперь она смогла поставить на место и верхнюю панель.

Домой девушка шла немного разочарованная, хотя узнала что-то новое о своем учителе. В этих бумагах было нечто навязчивое и даже параноидальное, что никак не вязалось со сдержанным и рациональным характером магистра. Очевидно, он оказался гораздо сложнее, чем она могла предположить.

Придя домой, Тёрн поднялась по лестнице и собралась вернуть энциклопедию Хантеру. Она не успела еще постучаться в дверь его кабинета, как изнутри послышалась громкая ругань. Хантер выскочил из комнаты как ошпаренный и, даже не взглянув на нее, бросился вниз на кухню.

Тёрн побежала за ним. Он варил кофе и нервно ходил по кухне. Девочка села на ступеньках:

– Что случилось?

Он рассеянно взглянул на нее, потряс головой, а потом выпалил:

– Одного из подозреваемых, за которым я следил, убили прошлой ночью.

– Правда?

Значит, он в самом деле знает, где скрываются гминты. Или знал. Немного подумав, она добавила:

– Подходящее время для убийства, пока у всех траур.

– Это произошло в другом месте, – раздраженно сказал он. – В Пылающем Мече Праведности. Проклятье! Мы вот-вот собирались его взять. Подготовили все доказательства, чтобы провести Суд тысяч. А теперь вся работа псу под хвост.

Она смотрела, как Хантер наливает себе кофе.

– А что бы случилось потом, если бы суд признал его виновным?

– Его бы казнили, – сказал Хантер. – Никаких сомнений. Он был настоящим преступником. Его разыскивали десятки лет. А теперь мы не сможем совершить правосудие, потому что кто-то решил отомстить.

Тёрн слушала молча, думала о правосудии и мести. Почему одно – хорошо и правильно, а другое нет, если результат тот же?

– А кто это сделал? – спросила она.

– Если бы я знал, то выследил бы, – мрачно сказал Хантер.

Он начал подниматься по лестнице с чашкой кофе в руке, и ей пришлось подвинуться.

– Хантер, а почему тебя так заботят стародавние преступления? – спросила вдруг она. – В наше время тоже происходит много плохого.

Он напряженно посмотрел на нее с непреклонностью в лице.

– Забыть – значит смириться, – ответил он. – За любое зло нужно расплачиваться. Сколько бы времени ни прошло.

* * *

– Какой же он притворщик, – сказала Тёрн на следующий день магистру Прегалдину.

Утром она вернулась в его квартиру, все было по-прежнему, только в жилой комнате стоял наполовину распакованный ящик с новыми картинами. Они сели за стол, чтобы продолжить уроки, словно ничего не изменилось, но так и не смогли сфокусироваться на решении дифференциальных уравнений. Тогда Тёрн рассказала ему о своем разговоре с Хантером.

– На самом деле он разозлился, потому что кто-то его опередил, – сказала Тёрн. – Дело не в правосудии, а в соревновании. Он хотел прославиться благодаря тому, что задержал известного преступника-гминта. О таком бы точно все узнали. Видимо, разница между правосудием и местью лишь в том, что в первом случае кто-то получает за это награду.

Магистр выслушал ее внимательно и сказал:

– Ты слишком цинично рассуждаешь для своего возраста.

– Люди приносят одни разочарования!

– Да, но все гораздо сложнее. Готов поручиться, что ты многого о нем не знаешь. Единственное, что мы можем с уверенностью сказать о людях, что нам не известна их история целиком.

Тёрн поразило, насколько его слова относятся не к Хантеру даже, а к нему самому. Магистр встал из-за стола и сказал: