Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

Кит опустил руку за борт, и туман, на ощупь почти сухой, облепил ее, пополз вверх по запястью. Не сразу архитектор понял, что это за ощущение. А когда запекло, пришлось выдернуть руку и обтереть ее. Но все равно осталось жжение. И вправду едкое вещество.

– А если мы будем разговаривать или шуметь, крупняк не приманим? – шепотом спросил свиновод.

– Лучше обойтись без болтовни и поросячьего визга, – ответила Розали. – Крупняк, похоже, любит низкие звуки, иногда в грозу всплывает на гром.

– Если это не рыба, то что? – поинтересовалась одна из торговок. – На что похоже?

У нее дрожал голос. Туман угнетал всех, кроме Розали.

– Если хочешь узнать, надо увидеть собственными глазами, – отвечала Паромщица. – На худой конец, обратись к рыбакам, пусть расскажут. Они рыбу потрошат и пластают прямо у себя в лодках, а все прочие видят только мясо в бумажной обертке или черные шкуры в рулонах для кожевников и канатчиков.

– Так ведь и ты видела живую рыбу, – возразил Кит.

– Да. Она широкая и плоская. И уродливая…

– А крупняк? – спросил Кит.

Ее голос сразу огрубел.

– Про него тут говорить не принято.

Некоторое время все молчали. Туман – или все-таки пена? – скучивался перед носом парома и раздавался в стороны с еле слышным шипением. Разок он вздыбился слева по борту, и там мелькнул кто-то темный, за ним еще один – но далековато, не рассмотреть толком. Торговка еле сдержала крик – молодчина, даже не шелохнулась, только слезы выдали ее ужас.

Наконец показался правый берег, но черная громада насыпи не приближалась еще очень долго, как показалось Киту, несколько часов. Он, превозмогая страх и стараясь не касаться лицом тумана, склонился над бортом и всмотрелся в глубину.

– Не может же он быть бездонным, – проговорил архитектор, ни к кому конкретно не обращаясь. – Что там, внизу?

– Да что бы ни было, тебе до дна не достать. – ответила Розали.

«Спокойная переправа» взмыла на верхушку туманного холма, соскользнула в лог и поплыла, развернувшись, дальше. И совершенно неожиданно для пассажиров паром оказался в броске камня от правобережного причала. Там горели факелы и ждали люди. Заметив паром, они зашевелились. Почти скраденный расстоянием, донесся мягкий баритон:

– Розали?

– Да, Пен! – прокричала в ответ Паромщица. – Десять на борту.

– Носильщики нужны? – прилетел с другой стороны голос.

Кое-кто из пассажиров ответил утвердительно.

Между паромом и пристанью оставалось еще несколько футов, когда Розали сняла с кормы и уложила на днище весло, прошла на нос и перебросила веревку через сужающийся промежуток. На той стороне приняли конец, и через несколько мгновений лодка была надежно пришвартована. Высадка и расплата заняли меньше времени, чем посадка. Кит выходил последним. Недолгая торговля – и носильщик согласился доставить сундук на постоялый двор.

Кит повернулся, чтобы проститься с Розали; та с помощью мужчины, которого, помнится, звали Пен, отвязывала швартовы.

– Ты что, уже возвращаешься?

– Конечно нет, – послышался в ответ спокойный, расслабленный голос, и лишь теперь Кит понял, какого напряжения стоила женщине переправа. – Сейчас паром перегоним к аппарели, а близнецы вытянут его на берег.

Там, куда Розали махнула рукой, угадывались белесые силуэты двух волов, а перед ними лишь чуточку темнее – женская фигура.

– Погоди, – обратился Кит к Уни Каменщице и вручил ей свою папку. – Не откажи в любезности, отнеси на постоялый двор и передай хозяину, что я скоро буду. – Он снова повернулся к Розали: – Могу я чем-нибудь помочь?

Во мгле он скорее угадал, чем увидел ее улыбку.

– Всегда!

Постоялый двор «Рыжая ищейка», местными жителями именуемый «Сука», оказался маленьким и тесным. Он располагался в пяти минутах ходьбы от берега и в десяти, как сказали Киту, от ближайшей жилой улицы. Вновь прибывшему досталась комната хотя и побольше, чем в «Рыбе», но с неудобной койкой и банкеткой, заваленной рукописными нотными листами старинной музыки. Под этой же крышей, по сведениям Кита, проживал Дженнер, но владелец – Видсон Содержатель Двора – ответил, что нынче его не видел.

– А ты, стало быть, новый архитектор, – оглядев гостя, сказал Видсон.

– Он самый, – подтвердил Кит. – Как появится Дженнер, передай, пожалуйста, что я хочу его видеть.

Видсон наморщил лоб.

– Ну, не знаю даже, он уж который день возвращается поздно, с тех самых пор… – Спохватившись, хозяин заезжего двора смущенно умолк.

– С тех пор как с того берега просигналили о моем прибытии, – договорил Кит. – Что ж, вполне его понимаю.

Несколько секунд Содержатель о чем-то думал, а потом медленно произнес:

– Дженнер, знаешь ли, нам как родной.

– А раз так, попробуем его удержать, – кивнул Кит.

Пойдя на поправку, Кит расстался с детским садом – впрочем, это все равно случилось бы через год – и переехал к отцу. Дэйвелл Мейнем в речах был нетороплив, но знал толк в шутке и на своих бесчисленных стройках не лез в карман за острым словцом. Сына он охотно брал с собой на работу: для мальца нет лучшей возможности свести знакомство с будущей профессией.