Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

Селина помещает остатки мозга Амбер на стеклянную пластину в стороне от тела. Затем она срезает ткань слой за слоем и взвешивает ее. Сунил настраивает бесконечные антенны, часто сверяясь с показаниями приборов на консоли управления.

Женщина подходит и тихо произносит:

– Вы должны все объяснить под запись. Иначе я больше ничего не буду делать.

– Вы можете переехать и работать на нас, – отвечает Сунил.

– В вашей кинокомпании много возможностей для патологоанатома на полставки? Я так не думаю.

– К сожалению, на этой неделе много.

Он отходит от консоли, стараясь не смотреть в сторону тел и срезанных пластинок мозгового вещества.

– Ладно. Предыстория. Кино – единственное искусство, которое полностью зависит от технологий. В этом и его сила, и его проклятие. Когда телевидение набрало обороты, люди ушли из кинотеатров. А большие студии тесно связаны и с их владельцами, и с прокатчиками. И те и другие хотят, чтобы зрители вернулись. Хотят продавать билеты и попкорн. Вот почему в начале века так активно продвигали ЗD.

Эта технология не так уж хороша. Тем, кто не носит очки, они не нравятся, а те, кто носит, не любят надевать еще одни поверх собственных. Так или иначе, десять процентов людей вообще не способны увидеть эффект ЗD. И все же это была бомба, новейшая разработка.

Мы небольшая компания. Нам не нравится быть на побегушках у какого- нибудь надутого индюка, болтающего у бассейна в Малибу. Особенно это не нравится Линн. Ее предки были такими жуткими, что римляне построили десятиметровую стену, чтобы сдержать их. Итак, переходя к сути, мы вложили деньги – ну, она вложила – в технологии. Мы вырвались далеко вперед, и теперь благодаря нам вы можете получить в собственной гостиной больше впечатлений, чем когда-либо получали в кино.

Селина расхаживает по комнате.

– И какое отношение это имеет к бедным мертвым женщинам? – спрашивает она.

– Мы научились напрямую стимулировать мозг аудитории. Зритель может проживать происходящее в фильме, осязать это, испытывать те же чувства, что и персонажи. И создаем мы такой эффект, заимствуя мозг наших актеров – с полного их согласия. Вживляем им кое-каких безвредных наноботов и другое подобное оборудование, что создает своего рода квантовую запутанность. Некоторые мозговые центры актеров мы используем без их ведома.

– Откуда вы знаете, что это безвредно? – требовательно спрашивает патологоанатом.

– Проводились испытания на животных и на людях – никаких последствий.

– И поэтому мозг стал синим?

– Вероятно. После воздействия воздуха.

– Сунил, пока я вам поверю, но судебному следователю, возможно, потребуются доказательства.

– Хорошо. А сейчас нам нельзя тянуть слишком долго.

Селина жестом показывает на оборудование:

– Объясните.

Сунил нажимает несколько кнопок на консоли. Свет в полупрозрачном кубе мерцает.

– Я пытаюсь снова создать запутанность в наноботах, – говорит он. – И записываю данные с них для отчета.

Неожиданно в кубе появляется модель отделов мозга. Сунил щелкает переключателем, и некоторые области помечаются красным и оранжевым.

– Визуальные центры разрушены. Наночастицы хранят в буфере кратковременную информацию – примерно десять секунд – до потери запутанности. Мне кажется, у нас есть что-то связное в верхней височной доле. Слуховая обработка. Это может занять время.

– Сколько?

– Около часа.

– Кофе? – предлагает Селина.

ИНТЕРЬЕР. КОРФУ – УПРАВЛЕНИЕ ПОЛИЦИИ – ДЕНЬ

Судебный следователь – тучный шестидесятилетний сын рыбака из Корфу – в свое время боролся против власти кучки богатых семей, которые сотни лет контролировали большую часть острова. Паньотис никого не боится, даже Линн. Он оглядывает собравшихся в конференц-зале: Димитриса, Линн, Дэнни, Джека, Сунила, Селину и разных детективов, потягивающих воду и ждущих его слов.

– Это греческое дело. Понимаю, погибли две британские подданные, но это не значит, что кинокомпания может участвовать в следствии. Лейтенант Кукуладес, объяснитесь, пожалуйста.

Спирос хочет оказаться в каком-нибудь другом месте.

– Я согласен с вами, – произносит он, – но эти молодые женщины были необычайно знамениты. – Он листает лежащую на столе стопку таблоидов с заголовками вроде «Спокойной ночи, Ангел» и «Эмбер летела к своей смерти». – У кинокомпании есть информация, которая может быть полезной для расследования, и по крайней мере на данный момент я считаю, мы должны выслушать то, что они скажут.

Паньотис опирается подбородком на кулак и смотрит на Линн.

– Излагайте, – велит он.

Сможет ли мощь Глазго переглядеть мощь опасных черных глаз следователя? Женщина вздыхает и начинает говорить: