Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

Мне пришлось притвориться, что я начал принимать стимуляторы. Мне действительно время от времени надо было вдыхать какой-то порошок, хотя все внутри меня противилось этому. Как мне объяснили, этот порошок был основным пунктом стратегии захвата. Благодаря данному веществу можно было определить, где я нахожусь, более того, оно было запрограммировано и на идентификацию Ника (конечно, для этого компания приложила много усилий). Таким образом, мы выделялись среди других людей, в каком бы помещении ни находились – допустим, среди солдат, охраны, террористов, похитителей, кого угодно – и какой бы плохой ни была там видимость. Когда ворвется вооруженная группа захвата, им будет предельно ясно, в кого можно стрелять, а в кого нет.

Ник вновь находился в Индии, где-то недалеко от Дели. Я прилетел сразу в международный аэропорт Делфи. Самолет приземлился в полдень. Меня знобило от сильного волнения.

Из аэропорта я поехал на такси к заранее обговоренному месту, там меня встретило доверенное лицо компании и сообщило, куда мне следует направиться уже на другой машине. Трое мужчин проводили меня к роскошному автомобилю. Поездка не вызвала у меня приятных эмоций. Я был словно комок оголенных нервов, мой разум оказался не готов к такому жесткому давлению. Мне было неимоверно жарко: сорок пять – пятьдесят градусов, и казалось, что в машине нет кондиционера. Мы проезжали мимо благоухающих зеленых садов, стволы деревьев мелькали за окном, похожие на вертикальные палочки штрихкодов. Позже мы свернули на прилегающую дорогу, прямую и ровную, словно ртутный столбик термометра, конец которой терялся где-то вдали за горизонтом. Мы устремились вперед, не снижая скорости, пока прямо перед нами не выросли огромные массивные ворота. По обеим сторонам стояли вооруженные солдаты. Тут же я заметил четырех собак, их розовые языки, как незаправленные полы рубашки, свисали из приоткрытых пастей. Ворота открылись, и мы въехали внутрь.

Меня проводили в комнату, где я отдыхал в течение нескольких часов. Мой багаж забрали. Сон никак не шел. Было слишком жарко для того, чтобы хотя бы пытаться уснуть. Мне вернули багаж, контейнер с порошком по-прежнему находился внутри. Задумчиво повертев в руках, я положил его в карман брюк.

Я сообщил своим охранникам, что мне жизненно необходимо пройти в уборную, – действительно, мочевой пузырь был полон и беспокоил меня в данный момент больше, чем совесть. В туалете с одной стороны на стене было прикреплено около двенадцати писсуаров, вдоль другой стены возвышалось полдюжины раковин. Влажные разводы на покрытых темно-синей плиткой стенах свидетельствовал! о недавней уборке, но блестящий пол был не так чист, как мне хотелось. Я сделал то, ради чего пришел сюда, вымыл руки и потом, словно в дешевом кино, взглянул на себя в зеркало. Жадно всматривался в свое отражение: внимательно изучал подбородок, покрытые щетиной щеки, густые брови, слишком большие уши. Именно такое лицо видела вечерами Кейт, когда льнула ко мне, бормоча «поцелуй перед сном» или «время для поцелуев в кровати», и касалась своими мягкими губами моих губ. Я с ужасом осознавал, как бешено колотится мое сердце, насыщая кровь адреналином.

В туалет вошел охранник, который был мне незнаком, высокий, худощавый человек, за поясом у него поблескивала золотая рукоять пистолета.

– Спаситель хочет видеть вас, – произнес он.

VIII

Если бы он сразу спросил «почему ты здесь?», или «что тебе нужно?», или подобное, не сомневаясь ни единого мгновения, я рассказал бы всю правду. Конечно, у меня были заготовлены ответы на эти вопросы, но, вновь увидев Ника, я почувствовал, как меня охватывает нервная дрожь. Но, естественно, его нисколько не озадачило мое желание вновь увидеться. Он воспринимал это как должное. Бесспорно, я хотел с ним встретиться – а кто бы не хотел? Его лицо озарила широкая насмешливая улыбка, и он шагнул вперед, чтобы обнять меня.

Мы находились в просторной комнате с низкими потолками. Вокруг нас, словно безмолвные изваяния, стояли вооруженные мужчины и женщины: некоторые белые, как я, цвет кожи других был золотистого оттенка, как выдержанный херес, были и очень смуглые, словное эбеновое дерево. В углу светился большой экран, но звук был выключен. Сквозь забранное решетками окно я видел просторы выжженных солнцем полей, а где-то далеко на горизонте – едва различимую в мареве границу садов.

– Спаситель? – спросил я хриплым от волнения голосом.

– Ты можешь поверить в это? – Он закатил глаза, будто хотел рассмотреть что-то на потолке, – если бы он только знал, что по такой же траектории и солдаты компании должны спикировать вниз. – Я всеми силами старался избежать этого, черт побери!

– Уверен, так и есть, – ответил я. И, крепко сжав в кармане контейнер с порошком, чтобы унять нервную дрожь, быстро добавил: – Ты знаешь, я начал принимать стимуляторы.

Ник невесело взглянул на меня.

– Боюсь, тебе придется выйти на улицу, если соберешься нюхать это.