Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

Я размышлял на эту тему, а вокруг меня пенились холодные волны. Вывод был таким: мною руководило желание выйти за пределы моего прежнего полностью человеческого тела и доказать самому себе, что достоин отправления к звездам. Мы столько всего наслушались о тяготах конечного пункта нашего маршрута, о неспособности нормальных самостоятельно выжить в тех суровых условиях, что я просто счел необходимым испытать аугменты на пределе их возможностей.

Сам того не осознавая, я хотел оказаться в ситуации, которую не смогло бы выдержать обычное человеческое тело. Если бы я остался жив, то получил доказательство своей истинной трансформации и был уверен в том, что смогу прекрасно себя чувствовать среди приливов и ураганов колониального мира. Что ж, я выполнил первую часть плана. Попал в передрягу. Теперь оставалось выбраться из нее. Но как?

У меня в голове находился аварийный радиомаяк. Я мог его активизировать, тогда кто-нибудь, без сомнения, прилетел бы и вытащил меня из воды. Только это весьма досадно. Этот случай показал бы, что я не могу управляться с собственным телом даже в условиях Земли. Стоит мне попросить помощи, как тут же найдется повод вычеркнуть меня из списка пассажиров звездолета. Колонисты должны полагаться на собственные силы и сами решать возникшие проблемы. В списке кандидатов масса ожидающих – полным-полно тех, кто не упал с утеса и не застрял под грудой камней. Если я подожду до утра и позову людей, вышедших к берегу, случится то же самое. Нет, нельзя мне просить помощи. Нужно спасаться самому.

Однако утверждение необходимости решения не подсказывает характер его исполнения. Во всяком случае, не сразу. Ветер стих, дождь тоже поубавил пыл и теперь моросил. Я начал холодно и логически рассуждать, вытесняя тревогу реальными фактами ситуации, в которую угодил. Мне нужно вытащить ногу из завала. Камни мне не сдвинуть. Следовательно, придется перемещать ногу. Но ступня застряла… Значит, придется оставить ступню здесь.

Стоило мне прийти к этому выводу, на меня снизошло спокойствие. Все оказалось очень просто. Такова цена за освобождение. Я снова задумался о возможности позвать на помощь. Я могу сохранить ногу и остаться на Земле. Или потерять ее и отправиться к звездам. Действительно ли мне настолько сильно хочется там оказаться? Я уже решился расстаться с семьей и подругой. Если откажусь проститься всего лишь со ступней, незначительной частью телесной конечности, то каковы тогда мои моральные ценности? Воистину тут не о чем размышлять! Надо согласиться с последствиями уже принятого решения.

И все же я все медлил в надежде на то, что представится какая-нибудь другая возможность. Мне даже стыдно признаваться, что в конце концов подтолкнуло меня к действию. Вовсе не логика или решимость. Толчком стала боль в раздавленной ступне, которая пульсировала и нарастала в то время, как я предавался размышлениям. И в холодном море плавать малоприятно. Чем раньше я начну действовать, тем быстрее смогу выбраться отсюда. Я сосредоточился на экзокоже – чуде, программируемой наружной оболочке – и отдал приказ отбросить ступню. Затем сдавил ногу чуть повыше правой щиколотки.

«Ой! Ой-ой-ой!» – пытаясь не обращать внимания на боль, я продолжал руководить экзокожей. Было бы здорово за один миг произвести операцию и отсечь ступню так, как разрезаешь огурец. Но свои пределы имеет даже экзокожа, а для этого она не предназначена. Я и так ее уже порядком растянул.

Вскоре – быстрее, чем я рассчитывал, – мне пришлось остановиться. Нужно было задействовать ручной корректор боли. Устройство использовалось в качестве последнего средства – боль существует не просто так, и без веских причин нельзя от нее избавляться. Если ампутация собственной конечности не является критическим положением, то мне даже не хотелось думать о действительно исключительных обстоятельствах. Я отключил болевые сигнаты.

Меня опьянила нечувствительность. Какое счастье избавиться от телесной боли! Без нее оставшиеся задачи показались мне легко решаемыми. Вскоре экзокожа полностью отсекла кость, отделилась от голени и запечатала рану. Освободившись из каменной ловушки, я поплыл прочь и выбрался на берег. И тут же провалился в сон.

Когда я проснулся, уже был отлив, обнаживший спутанные клочья травы, мокрые листья папоротника-орляка и вездесущий пластиковый мусор – неизменный вклад человечества в этот мир. Вернулись болевые сигналы: их можно было отключить только на какое-то время. Около минуты я пытался жить с мучительными протестами в нижней части голени, затем все же поддался искушению их подавить.

Попытавшись встать, я обнаружил, что теперь изрядно скособочился. Внизу правой ноги у меня остался свободный участок экзокожи, который раньше покрывал ступню. Я дал этому избыточному куску команду вытянуться на несколько дюймов и образовать для сохранения равновесия некое подобие протеза. Сформировал протез так, чтобы не наступать на культю, чтобы шаг приходился на экзокожу.