Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

Жюль говорил: это все равно как если бы мир превратился в математику. Видишь все, как оно есть. Он различал углы в архитектуре, слышал согласные аккорды непрерывного обновления Вселенной. Словно с мира сорвали все маски. Мир, скрывающийся за миром. Жюль и меня уговаривал попробовать, но я служила в полиции, и нас постоянно проверяли на подобные психоактивные вещества. Кроме того, я боялась. Признаюсь, я боялась, что чужой код перепишет мой разум. И оказалось, что я была права: очень скоро для Жюля и других, развлекавшихся с кодами, дело обернулось плохо: временная синестезия и парейдолия стали постоянными, впечатались в их мозг.

Жюлю повсюду стало мерещиться уродство. Ангелы преобразились в демонов. Музыка военными маршами грохотала у него в голове и не желала смолкать. Он уже не проводил часы, лежа навзничь на заднем дворе и с детским удивлением разглядывая небо. Небо для него было ранено. Все прогнило. Он держался только на кодах. Принимал больше и больше, хотя это уже запретили. Он не получал новых доз от университетской подружки, потому что подружку вышвырнули с работы, но Жюль нашел новые источники. Распродал все, что у нас было. Я выгоняла его и пускала обратно, проходя обычный путь от гнева к отчаянию, от ненависти к жалости. Наконец Жюль престал возвращаться. Я могла бы его разыскать, добиться ареста, перевести из тюрьмы в больницу, только это не помогло бы. Мы к тому времени знали, что ущерб от кодов непоправим, падение функции нейронов ведет под уклон, к безумию и смерти. К тому же спасать пришлось бы человека, который не желал спасения, и он уже не был тем, кого я любила. Он уже был никем. Он был не собой, а своими состояниями. Так что, когда он ушел в последний раз, я за ним не погналась, а потом увидела шесть месяцев спустя, на столе в морге.

Да, было больно. Конечно, было. Но еще больнее было смотреть, как бедняга Жюль трясется в псевдопаркинсонизме и лопочет о демонах. Я страдала, но и чувствовала облегчение при мысли, что он больше не мучается. Действительно облегчение. К тому же это случилось давным-давно, задолго до того, как я перешла в контроль технологий. Тогдашнее происшествие не имеет никакого отношения к тому, о чем я вам тут рассказываю, что бы кто ни говорил. Я не мстила за мужа и не избывала чувство вины – ничего подобного. Я расследовала это дело, как любое другое.

Однако после моей стычки с Пак Ян Мином следствие, похоже, уперлось в тупик. Я тянула за все ниточки, координировала сотрудников, которые опрашивали персонал кодовой фермы и искали прямую связь между отставным солдатом Баезом и Паками. Я писала ежедневные отчеты, заполняла ячейки для улик и проводила совещания. Я назначила встречу детективу Августу Закариасу – под тем предлогом, будто меня интересует ход следствия, а на самом деле – чтобы вытянуть из него сведения о собратьях по «пятистам счастливым». Этот разговор тоже не дал ничего полезного. Закариас заявил, что всего дважды встречался с Нилсом Сарккой и почти ничего о нем не знает.

– Вас интересует, преступник ли он. Я могу только сказать, что в прежние времена он очень страстно и убедительно доказывал, как важно узнать все возможное о наших новых мирах. Говорил, что нельзя ничего принимать за данность. Что мы должны ответить на вызов судьбы, полностью понять историю и природу дара, преподнесенного нам джакару. Тогда он казался не опасным, а просто увлеченным. И, как мне кажется, он не изменился.

Наверное, мне следовало быть умнее. Понимать, что в так называемой элите рука руку моет. Десять дней я ничем не могла похвастаться, кроме пополнения биографий Хью и Синглтона. А потом полученный имейл вывел меня на новый след.

Прислал его мужчина, назвавшийся другом любовницы Мейера Лэнски. Он писал, что девушка прячется, опасаясь Паков, и что при ней есть кое-что, на что мне стоит посмотреть: две книги кодов с фермы. Этот так называемый друг воспользовался анонимным почтовым сервисом, но, пока я вела переговоры онлайн, Прем Гарунг сумел его проследить, и через час парень сидел у нас в допросной.

Мелкий жук по имени Рэнди Твиггер, бывший дружок любовницы Мейера. Он слабо попытался отбиваться, но сразу сдался, когда я выложила карты на стол, сказав, что могу привлечь его за сообщничество в убийстве и похищении Лэнски. В тот же день, взяв с собой пару вооруженных сотрудников, я постучалась в номер мотеля на рыболовном курорте Марина-Виста в четырехстах километрах восточнее Порт-о-Пленти.

Любовница Мейера, Наташа Ву, оказалась сильной и рассудительной молодой женщиной, с готовностью отдавшейся под программу защиты свидетелей. Ее не удивило, что Рэнди Твиггер сдал ее ради денег.

– Он должен был устроить мне встречу с вами. Но Рэнди такой жадюга! – заявила она и махнула ухоженной ручкой, закрывая тему.

Еще она сказала, что услышала об исчезновении семьи Лэнски в новостях и сразу поняла, что их уже нет в живых.