Лучшая зарубежная научная фантастика

Говорят, что вода голубая, но ведь вода — это на самом деле всего лишь свет, схваченный взглядом. Она похожа на стекло, она принимает цвет того, что в ней растворено, что находится под ней, того, что проплывает сквозь нее. Большинство людей в Глубокой Тьме имеют мистические взаимоотношения с водой. Сама мысль об океанах кажется им божественной и невозможной. Что касается меня, то мои родители родом с Самоа. Я родился в Такоме[53] и вырос на заливе Пьюджет-Саунд, после чего отправился Наверх. Для меня океан — это просто вода.

И все же этот крошечный пруд, заросший вредными водорослями, кажется, говорит о том, что не все в порядке на Земле, в Глубокой Тьме, на маленьких искорках колоний на Церере, Марсе и в других местах. Интересно, думаю я, что произойдет с прудом, если я вылью в него мою голубую краску из запаянных свинцом бутылочек?

— Твои поделки хорошо продаются, — говорит Хуанг. Я не слышал, как он подошел. Глядя в землю, я замечаю туфли на резиновой подошве — казалось, этот миллионер купил их у какого-то уличного торговца на соседнем углу.

Я встречаю взгляд водянисто-голубых глаз. Они бледные, такие бледные, что отражают цвет его рубашки-поло.

— Спасибо, сэр.

Он некоторое время смотрит на меня. Таким взглядом служанка на рынке смотрит на куски рыбы. Наконец, он снова заговаривает:

— Начались расспросы.

Я говорю, не подумав:

— Насчет радиации?

Он слегка поднимает одну бровь.

— Что?

Я молчу. Я на миг забылся, перестал притворяться, будто не знаю, что он отравляет своими фальшивками десятки тысяч людей по всему миру. Подобная ошибка может стоить мне жизни. То, что я каждую минуту могу расстаться с жизнью — не оправдание такой глупости.

Хуанг принимает мое молчание за ответ.

— Ко мне приходили некие люди и спрашивали человека, по описанию похожего на тебя.

Я пожимаю плечами:

— Когда-то, на короткое время, я был известен. — В качестве одного из исторических злодеев. Вот кем я являлся в момент своей всемирной славы.

— Ты заплатил мне кое-что, чтобы я держал тебя здесь… они сделали мне гораздо более выгодное предложение.

Тем странным, холодным утром в вонючей чайной в Сэндае,[54] в прошлом году, я продал ему собственную жизнь. Заплатил немалую сумму денег, заплатил трудом и последними остатками своей репутации за тихое, мирное отбывание наказания и освобождение от обязательств. К сожалению, я уже понял, кому именно могло понадобиться выкупить меня у Хуанга.

Он ждал, что я спрошу. Но я молчал. Я хотел дать ему повод не отсылать меня отсюда.

— Моя работа удовлетворяет вашим требованиям, верно? — Я хотел напомнить ему о радиоактивной краске, об ответственности, которая, в конце концов, может настигнуть распространителя этого голубого свечения.

Даже гангстерам, давно позабывшим, что такое страх перед законом, можно предъявить иск в гражданском суде.

— Возможно, ты захочешь, чтобы я принял это предложение, — медленно говорит он.

— Разве собака может выбирать, на какой цепи сидеть?

На лице Хуанга мелькает усмешка, которая затем исчезает среди морщин.

— Тебе это безразлично?

— Я только хочу тихо и мирно жить в этом доме до тех пор, пока не выполню условий сделки.

Хуанг долго молчит и думает о чем-то. Затем говорит:

— Деньги решают все, космонавт. — Он кивает и идет прочь.

Трудно запугать такого человека, как я — без семьи, без друзей, без будущего. Должно быть, это необычный урок для Хуанга.

Я медленно иду обратно к зарешеченному окошку. Он стоит на улице, разговаривая сам с собой — то есть по крохотному мобильному телефону, встроенному в ухо. Люди, подобные Хуангу, не вживляют себе имплантатов. Собаки сидят тихо, пока он залезает в голубой «мерседес». Когда машина уезжает прочь, бесшумно, словно оседающая пыль, они начинают лаять и скулить.

Только в этот момент до меня доходит, что стая собак — это голограмма, часть машины Хуанга.

Пока люди не вышли в Глубокую Тьму, мы до конца не понимали, как на самом деле добра к нам Земля. Человек, стоящий на дрожащей от землетрясения почве посреди неистового урагана, находится в полной безопасности, как дитя на руках матери, по сравнению с каждой минутой, проведенной в высоком вакууме. Самый маленький герметичный клапан, размером с монету в пять цзяо, купленный со скидкой и установленный лентяем-техником, страдающим от похмелья, может лопнуть и принести быструю мучительную смерть.

Риск меняет людей, хотя большинство из них даже не понимают этого. От дружбы до ненависти становится совсем близко. Совершенно незнакомые люди делят последние пол-литра воздуха, чтобы остаться в живых еще ненадолго, в надежде, что спасение придет. Преднамеренное убийство — редкость в Глубокой Тьме, хотя непредумышленное, к сожалению — обычное явление. Человек может погибнуть в любой драке, стоит лишь в критический момент на мгновение отвлечься от окружающих опасностей.