Лучшая зарубежная научная фантастика

— Так вот, сэр, если мне предназначено спасти вас от брака, выкованного в аду, нам бы лучше всего начать с манер, — говорит Рам Тарун Дас. — Манеры делают человека. Это основа всех отношений, потому что по большому счету манеры определяются тем, что человек есть, а не тем, что он делает. И не спорьте со мной, женщина видит это сразу. Уважение ко всему, сэр, это ключ этикета. Может быть, я только воображаю, что чувствую так же, как чувствуете вы, но для меня самого это не делает мои чувства менее реальными. А теперь начнем. Сегодняшняя шаади наступит скоро, а нам еще много нужно сделать.

«Почему, — думает Ясбир, — ну почему мне никогда не удается так начистить туфли?»

Лунный полумесяц лениво висит над отсветами тысяч плавильных печей Туглука — колыбелька, чтобы качать младенческую нацию. Вокруг его рябящего отражения в пруду качаются керамические масляные лампы в форме листьев манго. Бегума Джайтли не держит, ни площадок для поло, ни загородных клубов, все-таки сейчас 2045 год, а не 1945-й. Современный стиль для современной нации — такова философия шаади-агентства «Джайтли». Но сплетни и желания вечны, и в полутьме пентхауза мужчины выглядят на фоне галактики уличных огней большого Дели черными, чернее черного тенями.

— Брови! — Кишор приветствует Ясбира на манер телеведущего выстрелами из двух пальцев-пистолетов, бам-бам. — Нет, серьезно, что это ты с ними сделал?

Затем, по мере того, как он переводит взгляд с бровей на полный конечный продукт, его собственные глаза расширяются. Его челюсть слегка отвисает, превращая рот в узенькую щелочку, достаточно, впрочем, широкую, чтобы Ясбир ощутил торжество.

Он стеснялся разговаривать в молле с Рам Тарун Дасом. Ему было совсем не трудно принять, что эта фигура в упрямо атавистической одежде невидима для всех окружающих (хотя он и поражался, как это эйай ни на кого не натыкается в толкотне центрального молла). Он просто чувствовал себя глупо, разговаривая с пустым местом.

— Что за глупости? — говорил в его внутреннем ухе Рам Тарун Дас. — Люди все время беседуют по мобильникам с пустым местом. Вот этот костюм, сэр.

Этот костюм оказался ярким, этот костюм оказался парчовым, он был модного ретропокроя, так что Ясбир охотней ходил был голым, чем надел бы что-нибудь в этом роде.

— Он очень уж… смелый.

— Он как раз для вас. Примерьте его. Купите его. Вы в нем будете выглядеть стильно и уверенно, без малейшей примеси показухи. Женщины не переносят показухи.

Роботы-портные взялись за работу даже раньше, чем Ясбир расплатился по карточке. Костюм оказался дорогим. «Не таким дорогим, как все эти членства в шаади, — утешил он себя. — Ну и хоть какой реальный выход». Теперь Рам Тарун Дас проявился ровно посреди ювелирной витрины.

— Мужчины не носят ювелирных украшений. Маленькая брошь у ворота — это еще допустимо. Разве вы хотите, чтобы милые девушки сочли вас мумбайским сутенером? Нет, сэр, вы этого не хотите. Так что ювелирке твердое нет. А туфлям — да.

Ясбир прошелся во всей этой роскоши перед слегка смущенным Суджаем.

— Ты смотришься, э-э, очень прилично. Просто потрясающе. Да.

— Вы ходите, как буйвол, — сказал Рам Тарун Дас, опираясь на свою тросточку и внимательно вглядываясь. — Фу, сэр. И вот что я вам пропишу. Уроки танго. Страсть и дисциплина. Латинский огонь, но при этом строжайший из ритмов. И не спорьте, вам необходимо танго. Лучшего средства улучшить осанку еще никто не придумал.

Танго, маникюр, педикюр, краткий обзор популярной культуры и делийских сплетен («мыльная опера оскорбительна как для разума, так и для фантазии, мне ли, сэр, этого не знать»), построение беседы, игры с языком тела — когда повернуться вот таким образом, когда вступить в языковой контакт и когда его прервать, когда решиться на легчайшее многозначительное прикосновение. Пока Суджай слонялся по дому, даже более неуклюжий и потерянный, чем обычно, Ясбир болтал с пустым местом, тренируясь в латинских поворотах и припаданиях на колено с невидимым партнером. И в самом конце, утром предстоящего шаади.

— Брови, сэр. С такими бровями, как у волосатого саддху,[39] вы никогда не найдете невесту. В неполных пяти километрах отсюда есть девушка, выезжающая к клиентам на мопеде. Я ее заказал, она будет здесь не позже, чем через десять минут.

Как и всегда, Кишор не дает Ясбиру времени втиснуть ответ, а продолжает трещать.

— Так значит, теперь Дипендра?

Ясбир успел уже заметить, что Дипендра не занимает своего обычного места в тени Кишора; похоже, его и вообще нет нигде в этом пентхаузе.

— Третье свидание, — говорит Кишор и для эмфазы повторяет слова беззвучно. — Похоже, этот гороскопный эйай все-таки что-то умеет. Знаешь, вот было бы смешно, если бы теперь кто-нибудь увел ее. Так, просто для шутки.

Кишор жует свою нижнюю губу — жест давно известный Ясбиру. Затем звенят колокольчики, светильники еще больше тускнеют, огоньки масляных ламп, едва не тухнут от ворвавшегося откуда-то ветра. Стены раздвигаются, в комнату входят женщины.