Лучшая защита

Президент Тритона ничего не знал ни о Группе, ни о ее внутренних установках и по-прежнему упорно вытягивал у Бойко взятку. Будь должность этого борова чуть пониже, Павло давно бы заехал ему в сальную физиономию и заставил подписать не только распоряжение очистить пятый блок производственных помещений «Сферы» посредством введения туда ОМОНа, но и указ об объявлении этого дня ежегодным праздником. Но Пасюк являлся законно избранным президентом, и приходилось терпеливо бодаться.

— А если о подробностях конфликта раструбит пресса? Представляете, какой поднимется шум, когда инфоканалы узнают, что Лейба выплатил охране тройное жалованье, чтобы удержать главный блок стратегического предприятия? Ведь это центральные цеха климатических регуляторов, а также синтезаторов воды и воздуха для жилых районов. Общественный резонанс будет неслабый. Я уверен, что вам не избежать неудобных вопросов.

— А я обвиню во всем вас, — невозмутимо ответил президент. — Ведь на самом деле все упирается в вашу несговорчивость и… финансовую недальновидность.

Он снова хитро улыбнулся.

— «Финансовая недальновидность» — это что? Отказ во взятке должностному лицу? — Бойко все-таки начал закипать. Лет десять назад это случилось бы гораздо раньше, но со временем выдержка укрепилась. И все же не на сто процентов. Будь на месте Павла, например, Клюев или дядя Бум, у них бы хватило терпения хоть на трое суток переговоров… но эти люди занимали свои места, а на Тритон Группа отправила именно Бойко. Значит, ему следовало взять себя в руки. — Давайте говорить откровенно, господин президент. Платить вам наличными за моральную поддержку я не намерен. Если вы не хотите поступить, как того требует закон, я буду вынужден задействовать не только прессу, но и Конституционный суд, а заодно и Генеральную прокуратуру.

Президента едва не вспучило от возмущения. За попытку тронуть независимость Тритона и собственное высокое положение он был готов пустить нахального коммунальщика на кровяную колбасу.

— Попробуйте, — зло прошипел он. — Увидим, что из этого получится.

— Ничего хорошего, — почти спокойно сказал Бойко.

— Не вижу смысла продолжать нашу беседу, господин формальный директор «Сферы»! Ни я, ни милицейское начальство не станем вмешиваться в ваш сугубо внутренний конфликт. Но учтите, если нормальное снабжение жилых кварталов воздухом и теплом не возобновится к утру, я буду вынужден применить жесткие меры и данной мне народом властью…

— Реквизировать «Сферу», — закончил за него Павел. — Понимаю. Только вряд ли это у вас получится. Галактическая Корпорация «Райх», частью которой теперь является моя компания, не допустит ущемления своих интересов. Вы знакомы с президентом Ждановым? Нет? Познакомитесь. И уверяю, вам это знакомство не сулит ничего хорошего.

— Вы мне угрожаете?!

— Да. — Бойко теперь уже абсолютно спокойно взглянул на Пасюка. — Один опрометчивый приказ ваших милицейских генералов — и закрутятся такие жернова, что от вашей местечковой солидарности не останется и следа. А вас самого сотрут в мелкую пыль.

— Может, Нации еще и войска на Тритон введут по вашей просьбе? — не слишком уверенно усмехнулся президент.

— Запросто. — Бойко поднялся с кресла и невежливо потянулся. — Засиделся я у вас, господин Пасюк. А меня еще в пятом блоке ждут… журналисты. Всего хорошего.

— Будьте здоровы, если получится. — Пасюк бросил на Павла уничтожающий взгляд. — Когда людям трудно дышать, они плохо управляемы. Так что смотрите там, в пятом блоке, по сторонам. Не ровен час, током ударит или кирпич на голову упадет.

— Надену каску. — Бойко кивнул. — До встречи в суде Совета Наций, господин пока еще президент Тритона…

* * *

Когда Бойко спускался в лифте и с гордо поднятой головой покидал резиденцию, ему никто не докучал. Даже никто не косился и не шептал вслед гадостей. Зато стоило ему сесть в машину и отправиться в сторону пятого блока — огромной промышленной зоны на юго-востоке Николаева, — на хвост его гравилимузину тут же упало милицейское авто. Наглость была беспардонная. Павел даже мысленно поаплодировал. Этот Пасюк думал, что особый статус Тритона и удаленность от метрополии делают его реально независимым. Как мог этот усатый идиот просидеть в президентском кресле четыре года и даже переизбраться на второй срок?

Павел усмехнулся. Демократия дело хорошее, но ведь совесть тоже надо иметь. Если независимость понимать как произвольное толкование общегалактических законов, недолго и до развала Наций. Чего, кстати сказать, и добивается притаившийся внешний враг. Некоторые из руководителей старой закалки, ставшие профессиональными функционерами еще при президенте Парсоне, до сих пор не поняли, что наступили новые времена. Что дикая, бесконтрольная — почти анархическая — свобода и безнаказанность остались в прошлом.