Лучшая женщина Военно-Космических сил

Она вздохнула, выпрямилась в кресле пилота и подняла руки, чтобы, прогоняя усталость, провести ладонями по лицу. И только после этого поняла, что вряд ли ей удастся сделать это в герметически закрытом скафандре. Почти сердито она переключила несколько тумблеров на контрольном пульте и встала.

– Командир корабля передает управление второму пилоту, – произнесла Черити в микрофон бортового журнала – в данном случае совершенно бессмысленное старое предписание, так как со дня их старта три с половиной недели тому назад никто на корабле не мог и вздохнуть без того, чтобы это не было зафиксировано, как минимум, тремя различными видеокамерами и не передано тотчас на Землю. Затем Черити негромко добавила: – Устраивайтесь поудобнее, Найлз. В течение следующих девяноста минут эта колымага – ваша.

Она не могла различить лица Найлза, когда он протиснулся мимо нее в своем тяжелом скафандре и занял место пилота, но могла хорошо представить себе, что оно выражало. Они все нервничали – так было все эти двадцать пять дней с момента старта, но в последние полтора часа, когда «Конкерор» лег на курс сближения с инопланетным кораблем, это напряжение стало почти невыносимым. А почему бы и нет? Во время своей высадки на Луну Армстронг, сделав первый шаг, произнес свою знаменитую фразу о маленьком шаге для одного человека, но гигантском шаге для всего человечества. По сравнению с этим то, что предстояло сделать им, было настоящим марафонским забегом в семимильных сапогах – это являло собой не что иное, как первый контакт человека с внеземной формой жизни. С разумной формой жизни, а не с одноклеточными микроорганизмами, подобными тем, которые обнаружили на Марсе, или слизистыми наростами грибковой плесени с Титана, буквально очаровавшими земных ученых, – нет, здесь речь шла о разумных существах, обладающих высокоразвитым интеллектом, которые смогли построить космический корабль диаметром девятьсот метров и запустить его со скоростью более четырех тысяч миль в секунду к Земле.

У них имелись веские причины для волнений. Но они не имели права волноваться. Если показания компьютера верны, то им оставалось менее двенадцати минут, чтобы выйти из «Конкерора», перелететь к чужому кораблю и обследовать его. Просто чужой звездолет двигался слишком быстро, чтобы долго лететь рядом с ним или пристыковаться к нему. Единственное, что им оставалось, – это лечь на параллельный курс, пролететь какое-то расстояние перед ним и дать себя обогнать. Двенадцать минут, чтобы можно было гарантировать их возвращение на шаттл; четырнадцать, если они, конечно, готовы сыграть роль самоубийц и израсходовать резервы ранцевых летательных аппаратов до последней капли горючего.

Черити отнюдь не горела желанием изображать из себя героя. Но она беспокоилась о Майке и еще больше о Серенсене. Она была уверена, что этот человек еще доставит неприятности – он относился к тому типу ученых, которые, не моргнув глазом, пожертвуют жизнью, чтобы увековечить свое имя в сносках какой-нибудь научной статьи. По ее мнению, его вообще не стоило брать с собой. При этом речь шла не о нем лично. В такой экспедиции ученым вообще нечего было делать. Они проведут менее десяти минут внутри чужого корабля – если вообще удастся проникнуть внутрь этой штуковины. Что он, черт его побери, собирается исследовать за десять минут?

– Семь минут, – сказал Найлз. – Мы легли на курс. Выходите наверх.

Его голос звучал искаженно, и это объяснялось не только плохой работой шлемофонов. Он явно огорчился, а они все – за исключением Серенсена – слишком хорошо знали друг друга, поэтому Найлз и не пытался скрывать своих чувств. Черити хорошо понимала его состояние. Но жребий выпал ему, ведь одному из них надлежало оставаться на «Конкероре», даже если в течение всего времени ему, возможно, ничего не надо будет делать. В течение трех последних часов полетом «Конкерора» управляли компьютеры, в ближайшее время полет также будет протекать в автономном режиме. Но даже самые лучшие компьютеры могут выйти из строя. Ни у Черити, ни у кого-либо другого не было особого желания, чтобы их «Конкерор» навсегда исчез в просторах Вселенной только из-за того, что вышел из строя какой-то проклятый чип, или из-за того, что инопланетяне передадут по радио свой «привет, соседи!» на такой частоте, которая вырубит их бортовой компьютер.

Один за другим они прошли в грузовой отсек. Обе огромные створки отсека были широко распахнуты, на какой-то момент Черити почувствовала себя маленькой и беззащитной. Теперь ее окружали только ледяной холод космоса и межпланетная пустота. При мысли о том, что от этой ужасной пустоты ее отделял только тонкий слой скафандра, Черити бросило в дрожь.

– Он там! – облаченная в белый скафандр фигура рядом с ней подняла руку и показала на одну из бесчисленных мерцающих серебристых точек над ними. Черити узнала голос Серенсена. Она насмешливо сморщила лоб, но ничего не сказала. Ее слова услышали бы не только пятеро ее товарищей, но и около пяти тысяч сотрудников военно-космических сил на Земле.