Лучше бы я осталась старой девой

Единственное, что она сделала в это утро, – приподняла подушку и перепрятала деньги, которые оставила Фатиха. Еще вчера та сказала, что сунет утром деньги под подушку. «И я не догадалась! Я ничего не подозревала! – твердила она про себя. – Она мне ничего не сказала». На подоконнике лежали сигареты, она машинально закурила, потом протянула руку под дождь, поймала косую струйку в ладонь, смочила лоб. В квартире было очень тихо. Исса, наверное, страшно испуган. Абдулла тоже, сидит на кухне и молчит. Она, как и Фатиха, уже научилась определять, кто где находится, не выглядывая из комнаты. «Если бы я пожила тут еще с неделю, я бы тоже стала слышать сквозь стены. Изо дня в день – одни и те же лица, одни и те же звуки, одни и те же слова. Она это сделала ради меня. Но почему сегодня? Ведь Ариф обещал прийти. Он должен прийти вечером или завтра… Неужели она не верила ему? Неужели… – Лена поразилась, как мало эмоций вызвала у нее эта догадка. Ей, в сущности, было уже все равно. Она переступила порог, за которым можно было удивляться, пугаться и впадать в панику. – Наверное, она мне не все рассказала. Может быть, Ариф сказал, что не выйдет. И она решила меня заменить. Ведь на ее месте должна была быть я. Ту бриллиантовую принцессу убили в собственной машине. Гарину выбросили в окно. Инну задушили. Что сделали с Оксаной? – Сердце забилось сильнее. – Что это значит? Если Фатиха решила меня заменить, значит, Оксаны уже нет? Дело дошло до меня? Я осталась одна».

– Лена, – в комнату вошел Абдулла. – Оденься.

– Зачем? – обернулась она.

– Могут прийти люди, а ты в таком виде.

– Пусть эти люди не входят ко мне.

– Я бы их не пустил, но милиции не прикажешь.

– А, ты ждешь милицию… – протянула она.

– А ты кого думала?

– Так. – Она снова уставилась в окно. – Мухамед не вернулся?

– Нет, никто не приходил.

Когда за ним закрылась дверь, она нехотя встала, натянула джинсы, смешной свитерок – подарок Инны.

Подумала о следователе – наверняка он теперь будет подозревать ее еще больше. Может быть, захочет арестовать? А она будет молчать. «Они знают, что делают, – подумала она. – Мальчика оставили напоследок.» Лена не знала, куда деть деньги. Три с половиной тысячи долларов составили небольшую пачку, где были купюры разного достоинства. Спрятать в своих вещах? А где гарантия, что она сюда вернется? Может быть, следователь ее увезет. Она подумала и сунула деньги в задний карман джинсов. Снова села у окна и стала ждать.

– Не говоря уже о том, что ужасна ее смерть, это еще и позор… – отчаянно шептал Мухамед, сидя перед следователем. Он действительно выглядел подавленным – этот самоуверенный слащавый красавец, одетый в дорогой костюм с приставшими хлопьями черной сажи. Говорил быстро, то и дело молитвенно складывая руки в жесте отчаяния.

– Что вы называете позором? – спросил следователь. Дело о самосожжении попало в те же руки, что и дело об убийствах и похищении девочки. Все уголовные дела, заводимые на арабов или как-то связанные с арабской диаспорой, теперь попадали к нему. Мелкие кражи, угоны машин, нарушения паспортного режима следователь сразу отметал. Но два дела положил на стол. Одно касалось убийства и ограбления арабского склада одежды. Пятого июля на этом складе был задушен продавец. Владелец склада указал, что при этом была похищена довольно крупная сумма денег. Второе убийство и ограбление также произошло на арабском складе, десятого июля. Также был убит не хозяин, а сторож – племянник хозяина, оставшийся на складе после закрытия. Ему перерезали горло. Хозяин указал, что понес материальный ущерб на сумму в полторы тысячи долларов. Деньги были похищены из запертого ящика стола. Следователь уже пытался выяснять связи между всеми этими людьми, но пока все сводилось к шапочным знакомствам. Ничего удивительного – все арабы так или иначе были знакомы друг с другом, держались тесно. Но вот – самосожжение. И погибла арабка, которая открыла ему дверь в тот вечер, когда он пришел поговорить с Селяниной. Следователь прекрасно помнил эту девушку. Маленькая, некрасивая, веселая. Свидетели самоубийства показывали, что девушка все сделала сама. Мухамед в это время сидел в машине. Свидетелей оказалось трое – две старухи из разных квартир на первом этаже, которые с утра приклеивались к окнам из-за недостатка впечатлений, и женщина со второго этажа, которая в этот миг снимала развешенное на балконе белье. Она опасалась, что вот-вот начнется дождь. Все женщины показали, что девушка сама взяла у хозяина машины канистру, а когда он сел за руль, отошла к «ракушке», облилась бензином и бросила спичку себе под ноги. Измышления и догадки прочих свидетелей, которые находились в это время поодаль, следователь в расчет не принимал. Те считали, что во всем, конечно, виноват наглый араб, владелец белого «Вольво», из-за которого чуть не погорели все машины во дворе.

– При чем тут позор? – повторил следователь. Мухамед решился. Видно было, что признание давалось ему с трудом. Он медленно и виновато заговорил: