Лучше, чем Чинаски

Маша смотрит на меня непонимающим, но любящим взглядом.

Почему инквизиция больше не жжет еретиков? Я бы смотрелся очень гармонично на костре и не вносил бы смуту в души Маш.

– Давай я прогоню тебя по цифрам еще раз, – Маша решает вернуться в зону комфорта.

– А давай! – я наполняю свой стакан и предлагаю ей выпить тоже. Она категорически качает головой. Будучи слабым ничтожеством, не обделенным интеллектом, я понимаю, что это причиняет ей боль, и я в порыве безысходности своего духовного одиночества хочу заполнять внутреннюю пустоту этой болью. Надо будет завести петицию на change.org с призывом вернуть инквизиционные костры.

К началу презентации я уже пьян и, качаясь, иду в переговорную, где меня ждут все остальные. Маша идет рядом со мной и пытается как-то меня поддерживать. Бедная девочка.

Но, будучи бывалым алкоголиком, я знаю, как держать себя в руках. Я тут читал про одного актера, который все время был пьяным вдрызг на съемочной площадке, но, как только начинались съемки, он входил в образ и все следы интоксикации пропадали. Сразу после команды «Стоп!» он падал на пол.

Так вот, там за дверью спектакль под названием «Нас действительно ебет положение нашей компании». И я, будучи главой филиала, – главный герой этого спектакля.

Маша смотрит на меня:

– Давай скажем, что ты себя плохо чувствуешь?

– Маша, врать не хорошо.

– Если шеф увидит тебя в таком виде, он тебя уволит.

– К сожалению, Петр Александрович, добрая душа, никогда меня не уволит.

– Ты – пьян.

– Ты не видела меня пьяным.

Я подмигиваю ей, толкаю дверь и захожу в переговорную.

Команда «Мотор!» дана. А значит, время надеть маску и играть.

Я улыбаюсь собравшимся с порога.

Они прекращают свои сплетни и садятся на свои места.

– Доброго всем дня, – говорю я, оглядываясь на всех этих крыс.

Я сажусь за стол и открываю свой компьютер.

Наш практикант настраивает видеоконференцию с Москвой.

– Добрый день, Петр Александрович! – я широко улыбаюсь огромному интеллигентному выбритому лицу в очках и с седыми волосами на экране проектора.

– Здравствуй! Как ты? – он обращается ко мне, игнорируя остальных.

– Великолепно. Как погода в Москве?

– Наконец-то наступило лето.

– Замечательно!

В офисе ходят слухи (я, может, и прожигатель жизни, но все равно руководитель и держу руку на пульсе того, что происходит в моей «команде»), что я незаконнорожденный сын или племянник Петра Александровича. Это неправда. Нас с ним ничего не роднит. Вернее, мы почти что стали родственниками. Если бы Она была жива, то он бы был моим тестем…

Мысли о Ней наполняют мою голову, застилая туманом мое сознание. Надо оставаться сконцентрированным. Цифры, показатели продаж. Ее улыбка, тепло Ее губ. Квартальный доход, перспективы роста. Нежность Ее рук, греющихся в моих ладонях…

Я чувствую, как капли пота проступают на моем лбу (лбе?). Цифры. Ее голос, шепчущий, как сильно она меня любит.

Толчок. Я смотрю по сторонам. Все пялятся на меня. Видимо, кто-то отдал команду «Снято!». Я пытаюсь что-то сказать, но выдаю пьяную какофонию.