Лучше, чем друзья

– Мам, я не знаю, что случилось. Она там заперлась. Похоже, плачет. Клянусь, я ничего не…

Мама широко распахнула глаза:

– Иди играй в свои игры.

Обычно она повторяла, что я слишком много играю. Я стремительно удалился в гостиную, пока она не передумала.

Прошла целая вечность. Мама наконец вышла из ванной.

– И что там…

Она меня оборвала:

– Так. Ни слова об этом ни самой Макаллан, ни другим в школе. Ты меня понял?

Я не привык, чтобы она говорила со мной таким резким тоном.

– А теперь иди в свою комнату…

– Чего?! – я возмутился. – Но я же ничего не…

Мама щелкнула пальцами у меня перед носом. Ну отлично. Теперь она на меня еще и злится.

Она заговорила тише:

– Мне нужно поговорить наедине с папой Макаллан, когда он придет за ней. А теперь иди в комнату, и чтобы я больше об этом не слышала.

Мама сложила руки на груди, и я понял, что должен повиноваться.

Я пошел в комнату в полном замешательстве. Лишь одно я уяснил: девчонок понять совершенно невозможно.

Ох блин.

Что?

Я наконец понял, что это было.

Только сейчас понял?

Ну, типа…

Так, говорить об этом мы не будем.

Поверить не могу, что не сообразил тогда! У тебя же…

Какую часть из «говорить об этом мы не будем» ты не понял?

А ты думаешь, я хочу об этом говорить?

Тогда зачем говоришь?

А, да забей.

Так! Срочно говори о чем-нибудь мужественном, чтобы вернуть потерянные баллы пацанства.

Ага. Ну, это. Я люблю мясо.

И девчонок.

Футбол.

Костры.

Сосиски.

Педикюр.

Так, ты же обещала, что не будешь напоминать. У меня были мозоли, я только…

Оправдывайся-оправдывайся.

Ты ужасный человек.

И ты меня за это любишь.

Да, потому что я обожаю, когда меня наказывают. И еще я страшно мужественный.

Хватит смеяться.

Не, правда, хватит уже.

Макаллан, ты чего… не так уж и смешно вообще-то.

Глава 3

– А что если мне подстричься?

Леви просто задал вопрос, но он и не подозревал о том, что для меня значат вопросы «что если». Я постоянно играла в них сама с собой. Все лето перед восьмым классом.

Что если бы директор не попросил меня показать Леви школу в первый день?

Что если бы я не заметила значок у него на рюкзаке и не заговорила с ним?

Что если бы дядя Адам не сказал маме Леви, что ему сложно забирать меня по средам?

Что если бы его мама не приходила мне на помощь всякий раз, когда эта помощь мне была нужна?

Но в этом и суть игры во «что если»: никогда не знаешь, как ответить на вопрос. Может, это и к лучшему.

Потому что за безобидными вопросами таились куда более опасные.

Что если бы ты не забыла тогда учебник?

Что если бы не пошел дождь?

Что если бы водитель другой машины не писал СМС за рулем?

Что если бы мама в тот день задержалась хотя бы на три секунды?

Что если?..

– Хм, Макаллан? – Леви помахал рукой у меня перед лицом. – О чем задумалась?

Он распустил волосы, и они упали ему на плечи.

– Думаю, в восьмом классе мне нужен новый имидж.

Я пожала плечами:

– Да, может быть.

– Даже несколько моих друзей дома, в Калифорнии, в конце концов подстриглись.

«Дома, в Калифорнии».

Леви прожил здесь уже почти год, и родители его ни разу не заикались о том, чтобы вернуться. И все равно, говоря о Калифорнии, он называл ее домом. Словно был не в силах признать, что теперь его дом здесь.

– Так что? – спросил он.

Я внезапно поняла, что мы стоим около парикмахерской в торговом центре.

– Что, прямо сейчас?

Он помолчал пару секунд.

– Почему бы и нет?

Через двадцать минут он уже сидел в кресле, стянув волосы в привычный хвост. Парикмахер приподняла их и щелкнула ножницами. И вот уже хвоста нет.

Леви пощупал голову сзади.

– Ни фига себе.

Голос его звучал отстраненно, словно он не мог поверить в происходящее.

Парикмахер протянула мне волосы. Я задумалась: сколько, интересно, Леви их растил? Это так странно… До того, как мы познакомились, у него была какая-то своя другая жизнь. Я начала понимать, чего ему стоило начать все сначала.

В каком-то смысле мне тоже пришлось начинать жизнь заново после аварии. Однако я просыпалась в своей старой кровати, ходила в свою старую школу, общалась со старыми друзьями. Было что-то успокаивающее в том, чтобы открывать глаза и знать, что ты по-прежнему дома. Надеюсь, Леви когда-нибудь сможет почувствовать себя здесь так же.

Я, застыв, наблюдала, как волосы Леви опадали на пол вокруг кресла. Парикмахер почти не разговаривала, сосредоточившись на работе. Закончив стрижку и укладку, она развернула кресло. Я едва узнала Леви. На лбу у него осталась буквально пара сантиметров волос, и они казались темнее… такие темно-русые… наверное, из-за того, что солнца мы в Висконсине почти не видим.

– Ну, что думаешь? – распахнув глаза, спросил Леви.

– Мне нравится.

Мне и правда нравилось, хотя такая прическа была почти у всех парней в школе.

– Честно? – он уставился на себя в зеркало. – Тебе правда нравится?

– Да.

Я подошла ближе и, не в силах совладать с искушением, пробежала пальцами по его волосам.

– Очень коротко, но тебе идет.

Леви вздрогнул от моего прикосновения. Наверное, не привык, чтобы его трогали за шею.

Он вскочил с кресла:

– Пойдем что-нибудь сделаем!

– Но мы уже делаем. Мы гуляем по торговому центру.

Он нетерпеливо заворчал: