Лучше, чем секс (Better than Sex)

Вуди-Крик, Колорадо 81656

Дорогой Док,

Спасибо за твоё письмо. Твои ободряющие слова много значат, и я высоко ценю то, что ты написал мне. Последние несколько недель были очень напряженными, но у нас было несколько дней хорошего отдыха, и теперь мы готовы достойно встретить любой вызов.

Надеюсь скоро увидеться.

Искренне

– Билл

Спасибо – картошка фри у Доу была ну очень вкусной.

ГЛАВА 10 – ОБРЕЧЕННАЯ НАДЕЖДА И НЕСОСТОЯВШИЕСЯ МЕЧТЫ

Выиграть высокую позицию, потерять низкую… Высечен за красоту, выпорот за правду… Неправильно – побеждать, правильно – проигрывать, заключительные заметки об ошибках Билла Клинтона: они называли его «Сакс-Сакс»*.

НЕКОТОРЫЕ ИСТОРИИ – долго рассказывать, а наша – из тех, которые можно рассказывать вечно. Я пытался включить в свой рассказ все трагические детали и мотивы всех жестокостей и безумств, и предательств, которые случались на протяжении всего пути, я пытался объяснить все следы крови на тропинках…

Последнее, что я сделал перед тем, как разрубил запутанный узел, который так долго связывал меня с гнилой мачтой политики, – я позвонил в Белый Дом и попросил позвать к телефону мою давнюю приятельницу Мисси. Я пригласил её на мою ферму на несколько дней, чтобы свободно и расслабленно поговорить об ужасном, убийственно депрессивном тупике, в который она меня затащила, и в котором мы оба обречены на позор…

Тупая сучка! Она была тем человеком, который первым выступил с этой проклятой богом, тупой, провокационной бредятиной о том, что «политика лучше, чем секс».

* «Suckee-Suckee» в оригинале.

А я попался на приманку. Ну и что? Мне свойственна романтическая чувствительность, как говорится, и меня легко увести в этом направлении – опасном направлении…

Правильно. Но мы вернемся к этому потом. Будет ещё ” много времени, чтобы обсудить многие печальные и вызывающие во мне страх темы. Но есть вещи, избежать которых невозможно, и одной из таких вещей была беседа с Мисси. Она была драматическим императивом. До тех пор, пока Мисси не увидит, на какие муки она меня обрекла, не будет никаких мук – только песня, которую никто не слышит. Так дерево, которое падает в безлюдном лесу, не производит шума…

Хо, хо. Как это соотносится с искаженными линзами? Нет мук в лесу, пока они не будут увидены глазами мучителя.

Правильно. Пошли своего ребенка в школу с этой фразой, написанной на манжете. Дай учителям тему, над которой они могут подумать, пока глядят в зеркала учительской комнаты:

Agonistes поп est sine vide agon brutes*. Написано правильно? Нет. Чтобы перевести с латыни – позвони шерифу. Он знает. По крайней мере, шериф в нашей местности поймет, Бубба. А твой шериф сможет перевести латынь в 8:35 утра, в пятницу? А ты хочешь, чтобы он мог такое? Ты понимаешь политику? Тебе знаком Сад Мучений?

ЭХ, НИКОГДА не обращай внимания на иезуитские, бесполезные намеки. Они не более уместны здесь, чем в мирском Белом Доме – куда я звонил в тот день, чтобы поговорить со своей давней приятельницей Мисси, у которой там был офис…

* Абракадабра ?

Уже нет, как мне ответили. Её, должно быть, можно найти в Государственном Департаменте, или Национальном Комитете Демократической Партии – может быть, я хочу оставить для неё сообщение?

«Конечно, – сказал я. – Просто попросите её позвонить доктору Томпсону домой». А потом я начал называть цифры моего телефонного номера.

«Да, у нас есть ваш номер, – прервал меня мягкий голос оператора. – Мистер Хантер, – сказала она. – Вуди-Крик, Колорадо. В двух милях к северо-востоку от дома посла – правильно?»

«Точно, – сказал я. – А как поживает ваша праведная мамаша? Её уже выпустили из тюрьмы?»

Она захихикала. «Ладно, ладно, ладно, мистер Хантер, – сказала она. – Мы довольно долго не получали от вас известий, не правда ли?»

«Вы шутите? – сказал я. – Я звоню регулярно. Вы просто не узнавали меня, потому что я приобрел прибор, изменяющий голос. Дьявол, я теперь располагаю набором из 22 разных голосов».

Она засмеялась. «Конечно, располагаете, мистер Хантер, – сказала она. – И я прекрасно распознаю каждый из них. Вам меня не провести. Я распознаю ваш безумный голос в любом случае!»

Я включил свой прибор и дал ей послушать мой голос, преобразованный под голос 13-летней нимфетки, говорящей с британским акцентом.

«О, мой бог! – сказала она. – Это ужасно!»

«Почему? – сказал я. – Вы знаете, что это я. Черт, это просто прибор. Что не так?»

Повисла пауза. «Ладно, мистер Томпсон, просто меня бросило в дрожь, когда я услышала этот безумный детский голосок, зная, что на самом деле говорите вы! Меня чуть не вытошнило».

Упс, подумал я. Будь осторожен. В наши дни ничего нельзя считать само собой разумеющимся – особенно наличие чувства юмора в Белом Доме. Слишком много издевательств над детьми происходит кругом, слишком много шансов быть арестованным и потерпеть жизненный крах из-за глупой случайности…