Лучше, чем в фильмах

— Подумай об этом. Она находит его личность в сети очаровательной. Ей нравится, что он знает о «залечь на матрас»38. Она завидует его способности к словесной расправе. — Она наклонилась вперёд и поставила свою банку на стол. — Идея этого человека прекрасна, но на практике она считает словесную расправу Джо Фокса подлостью, и когда он залегает на матрас и выводит её из бизнеса, она его ненавидит.

Я моргнула и открыла рот.

— Святое дерьмо — ты права.

— Я знаю. — Она усмехнулась и отвесила небольшой полупоклон. — Иногда мы настолько зацикливаемся на своём представлении о том, чего, как нам кажется, мы хотим, что упускаем из виду удивительность того, что мы могли бы иметь на самом деле.

Она говорила о фильме, но я чувствовала себя увиденной. Уэс был прав в одном, когда говорил о моих проблемах с мамой. Это не было намеренно, но я жила так, словно я была одним из её персонажей, как будто я пыталась играть те роли, которые, как я думала, она написала бы для меня.

Я оттолкнула его и пошла за «хорошим парнем», когда на самом деле мир состоял не только из серьёзных, надёжных людей и игроков с сомнительными намерениями. Были и такие, как Уэс: парни, которые разорвали шаблон и разрушили оба этих стереотипа.

Он был намного лучше, чем Марк Дарси или Дэниел Кливер (прим. пер.: муж. персонажи «Дневник Бриджит Джонс»).

А ещё были такие, как Хелена — умные, непочтительные женщины, которые понятия не имели, как играть на пианино или ухаживать за розарием, но они всегда были рядом, просто ждали, когда ты поймёшь, что нуждаешься в них.

— Типа, — сказала Хелена, — она чуть не оставила мистера 152 пятна — ты можешь себе представить?

— Хелена. — Я быстро заморгала, но взгляд всё ещё был замутнён. Мой голос звучал сдавленно, когда я сказала: — Мне так жаль за то, что я сказала тебе недавно. За всё. Я не хочу упустить то, что у нас могло бы быть. Я не говорила всерьёз, когда сказала, чтобы ты оставила меня в покое.

— Ох. — Её глаза немного расширились, и она наклонила голову. — Всё нормально.

— Нет, это не так.

Она обняла меня и шмыгнула носом.

— Просто знай, что я не хочу занять место твоей мамы. Я только хочу быть рядом с тобой.

Я закрыла глаза и почувствовал что-то, позволив ей обнять меня.

Я почувствовала себя любимой.

И в тот момент я поняла, что моя мама хотела бы этого. Очень сильно. Она хотела бы — превыше всего на свете — чтобы я была любима.

— Я тоже этого хочу, Хелена.

Мы обе шмыгнули носом, что заставило нас рассмеяться. Момент угас, и мы вернулись на свои места, бок о бок на диване. Пока она уплетала чипсы и пачкала крошками свою испачканную толстовку, я решила, что рада, что она так отличается от моей мамы. Было хорошо, что границы между ними никогда не стирались.

Я прочистила горло.

— Как ты думаешь, ничего, если я буду называть тебя мачехой?

— При условии, что ты не будешь добавлять «злая» в качестве приставки.

— Хотя зачем ещё мне это говорить? Ты должна признать, что это влиятельный титул.

— Полагаю, что да. А я люблю власть.

— Видишь? Я так и знала. — Я взглянула на раздвижную стеклянную дверь у кухни, и мои мысли переместились к Секретной зоне. Я повернулась к Хелене на диване и сказала: — Итак, выпускной. В общем, суть в том, что я пошла не с тем парнем.

— Ты идёшь с моей содовой? — Я услышала, как мой папа сбегает по лестнице, прежде чем он, улыбаясь, вошёл в комнату в дешёвых пижамных штанах и футболке. Потом он обеспокоенно посмотрел на меня и сказал: — Эй, милая, я не знал, что ты уже дома.

— Ага… я недавно вернулась.

Хелена указала на моего отца и посмотрела на меня, прежде чем сказать ему:

— Тсс… она собиралась рассказать мне о выпускном.

— Притворись, что меня здесь нет. — Мой папа уселся на небольшое пространство между Хеленой и подлокотником дивана и сделал глоток её содовой.

Я закатила глаза и рассказала им о Лэйни и осознании того, что меня не интересует парень, которого, как я думала, послала мне судьба. Потом мне пришлось рассказать им, какой ужасной я была по отношению к Уэсу после нашего поцелуя (только я сказала «свидания», чтобы папа не сошёл с ума), просто чтобы они поняли, как сильно я всё испортила. Я представила лицо Уэса на балу, когда он сверлил меня взглядом, и сказала:

— Теперь уже слишком поздно. Он с девушкой, которая обожает его и не относится к нему как к дерьму. Зачем ему возвращаться обратно?

Они выслушали всё это, прежде чем мой отец улыбнулся мне, как будто я была невероятно глупа.

— Потому что ты — это ты, Лиз.

— Я не знаю, что…

— О, так ты не знаешь, да? — Хелена отряхнула перед толстовки и сказала: — Этот мальчик запал на тебя с тех пор, как вы были маленькими детьми.

— Нет, не запал. — От её слов внутри меня зародилась надежда, хотя я знала, что она ошибается. — Ему нравилось издеваться надо мной с тех пор, как мы были маленькими детьми.

— Оу, ты так ошибаешься. Скажи ей, милый. — Хелена подтолкнула папу локтем. — Расскажи ей о пианино.

Папа обнял Хелену и закинул ноги на журнальный столик.