Лучше молчи (СИ)

Пока Эрик был в душе, я быстро разогрела ужин, открыла вино, и усевшись за стол, ждала когда войдет мужчина. Долго ждать не пришлось.

Эрик оделся в пижамные штаны и светлую футболку, которая обтягивала его крепкий торс. Я сглотнула. Черт! Вот она, самая главная причина почему я согласна на эти отношения. Я же готова растекаться возбужденной лужицей при каждом его взгляде.

Я поднялась со стула, когда Эрик подошел. Мне показалось, что он как-будто хотел меня поцеловать. Я резко развернулась и схватив тарелку принялась накладывать еду. Эрик ничего не сказал, но я буквально почувствовала всем своим существом, как он напрягся. Повернувшись с наполненной тарелкой, заметила, что мужчина уже сидел на стуле напротив меня.

Разлив вино по бокалам, я хотела что-то сказать, но слова не шли. Неловкое молчание уже начинало напрягать. Тишину нарушил Эрик, спросив:

— Значит ты передумала?

— Что? Нет, я не передумала. С чего ты взял?

— Ты отвернулась, когда я хотел тебя поцеловать.

— Ах, это… Ну, в общем, я тут думала над правилами, — начала я, чувствуя как у меня краснеют щеки.

— Над правилами, — повторил Эрик и, ухмыльнувшись, спросил: — И что же надумала?

— Эээ… Да… — черт, это было сложнее, чем казалось на первый взгляд. Я сделала большой глоток вина, и посмотрев Эрику в глаза, уверенно произнесла: — Во первых, мы недолжны видеться за пределами этой квартиры. То есть, ни каких свиданий и романтических прогулок.

— Отлично, никаких свиданий. Что еще?

— Во вторых, ни каких разговоров о личном. Ты и так многое обо мне знаешь, как и я о тебе, но нам лучше не продолжать в этом духе.

— Интересно, — Эрик хмыкнул, и я не смогла понять устраивает его это или нет.

— В третьих, спать вместе мы не будем.

— А разве не для этого вообще нужны эти отношения? — удивился мужчина.

— Нет! Я имею ввиду спать, в смысле сон. Я буду спать в своей комнате.

— Ах, ну если тебе будет так удобно. Надеюсь, ты не будешь просить вызывать тебе такси до комнаты?

— Ха-ха, очень смешно. Мы обсуждаем серьезные вещи, Эрик, и я прошу тебя отнестись к ним серьезно.

— Прости, — виновато улыбнулся мужчина. — Это все твои "правила" или будут еще.

— Все, — ответила я. Ощущение, что мужчина смеется надо мной, не покидало. — Ну, стоить вообще исключить всю романтику. Ни каких ласковых прозвищ, массажей, объятий и поцелуев, вне спальни.

Эрик, казалось, задумался над сказанным. Или может просто не мог поверить в то, что я говорю это серьезно. Я и сама в это не могла поверить. Наконец, видимо что-то для себя решив, Эрик произнес:

— Что ж, я учел все твои пожелания. Добавить мне, собственно, нечего. Хотелось бы только выразить свою надежду, что когда этот месяц закончиться, мы останемся друзьями и не прекратим общение.

— Просто общение, — согласилась я. — Но секс только на месяц.

Эрик внимательно вгляделся в мои глаза, и казалось, готов был рассмеяться. Да, немного комичная ситуация. Столько сложностей, для простых отношений. Но это нужно, в первую очередь мне, чтобы через месяц не остаться с разбитым сердцем.

— И как ты себе это представляешь? — спросил Эрик. — Я прихожу домой, вижу тебя и говорю: О, Джой. Хорошо что ты здесь. Может покувыркаемся?

Я рассмеялась. Да, когда он об этом так говорил, все действительно казалось через чур…

— Я согласен на все твои условия, кроме запрета на поцелуи и объятия вне комнаты.

— Но…

— Нет, если я хочу поцеловать тебя, я это сделаю. Не важно будет ли у нас секс или нет.

Лицо моментально покрылось краской. Вроде ничего и не сказал такого, но мне почему то стало жарко, а внизу живота приятно заныло.

— Хорошо, — согласилась я, и удивилась насколько хрипло звучит мой голос.

Черт! Да ему даже делать ничего не надо, а я уже завожусь.

Эрик не переставал пристально смотреть на меня. Я прокашлялась, чтобы хоть немного убавить резко накалившееся напряжение между нами.

— Значит мы решили…

— Да.

— И что дальше? — спросила я.

— Может сначала доедим. Кстати мясо очень вкусное, ты отлично готовишь.

Хорошо, переведем тему в более мирное русло. Да, это и к лучшему.

— Да, — улыбнулась я Эрику. — Меня научила наша кухарка. Вот уж кто потрясающе готовил!

— У вас была в доме кухарка?

— Просто мама не любила готовить. И вообще заниматься домашними делами и… — я резко замолчала, и с подозрением уставилась на мужчину.

Вот же хитрец! Он же только что сам вынудил меня нарушить мое же правило — ничего не говорить о личном. Он же специально!

— Ты что-то хотела сказать, — ухмыльнулся Эрик.

— Нет, я передумала. Расскажи лучше как дела на работе, — да, что может быть менее личное чем разговоры о работе.

— За время моего отсутствия накопилось много дел, но ничего серьезного с чем я бы не справился. А у вас с Джульеттой как прошел день?

— Отлично, — коротко ответила я. — Она на удивление тихая. Помню Эйдена, когда мать только вернулась из роддома. Он постоянно плакал. Мы, наверное, несколько недель почти не спали и… — черт! Вот опять. И как это у него получается?

— Что и? — улыбнулся Эрик, еле сдерживая смех.

— Ничего, — буркнула я.