Лучше подавать холодным

— Пусть вина ляжет на плечи виновного, — сказала Монза, — на этот раз. Корону отравил Кастор Морвеер, и несомненно по приказу Орсо. Пусть люди об этом узнают, настолько широко, насколько возможно.

— Но ваша светлость… — Рубин перешёл от сожаленья к мольбе. — Никто его не знает. В глазах народа великие злодеяния — дело рук великих личностей.

Монза закатила глаза. Герцог Орсо торжествующе скалился на неё с полотна баталии, на которой он никогда не был. Она осознала, что скалится в ответ. Прекрасная ложь всякий раз побеждает неприглядную правду.

— Стало быть, возвеличте его. Кастор Морвеер, безликая смерть, великий и ужасный Мастер Отравитель. Крупнейший, искуснейший убийца в истории. Поэт тлена и разрушения. Человек способный пробраться в самый охраняемый дом в во всей Стирии, убить её монарха и четверых великих владык, а после уйти незамеченным, подобно ночному дуновению. Кто выстоит против самого Королю Ядов? Да мне самой просто повезло уйти от него живой.

— Невинной бедняжкой, каковы вы и есть. — Витари медленно покачала головой. — Меня бесит осыпать славой эту отрыжку рода людского.

— Ничего, переживёте.

— Из мёртвых плохие козлы отпущения.

— Ой, да ладно, вы же можете вдохнуть в него немножко жизни. Листовки на каждом углу, громогласные обвинения в гнусном преступлении и награда в, скажем, сто тысяч серебренников за его голову.

Вольфер стал выглядеть ещё более встревоженным. — Но… он же мёртв, не так ли?

— Похоронен вместе со всеми, когда мы заровняли траншеи. Что означает, что нам никогда не придётся платить. Ад и дьяволы, назначьте двести тысяч, тогда мы заодно будем смотреться богатыми.

— А выглядеть богатым, почти так же полезно, как и быть им, — сказала Скавье, бросая суровый взгляд на Груло.

— После историй, что я поведаю, даже когда мы умрём и порастём быльём, имя Морвеера будет упоминаться лишь шёпотом и повергать в трепет. — Витари улыбнулась. — Матери будут пугать им детей.

— При этой мысли он наверняка смеётся из могилы, — сказала Монза. — Да, кстати, говорят, вы раскрыли небольшой мятеж.

— Я бы не стала оскорблять это слово, применяя его к тем любителям. Придурки, зазывая на свои собрания, вывешивали объявления! Мы и так уже знали, но объявления! У всех на виду? По мне так они заслужили смертную казнь за одну свою тупость.

— А может быть ссылку, — предложил Рубин. — Немножко милосердия придаст вам облик справедливости, добродетельности и величия.

— А я обойдусь лишь видимостью этих трёх качеств, да? — Она на минуту задумалась об этом. — Взыщите с них неподъёмный штраф, объявите их имена, выведите их голыми перед Домом Сената, а потом… отпустите на свободу.

— На свободу? — Рубин вздёрнул густые белые брови.

— На свободу? — Витари вздёрнула свои рыжие.

— Насколько же справедливой, добродетельной и великой я стану таком случае? Жестоко наказав, мы дадим их друзьям криво на месть. Пощадив, мы выставим сопротивление полным абсурдом. Понаблюдайте за ними. Вы сказали — они тупые. Если всё ещё зреет измена, они выведут нас на неё. И тогда мы их повесим.

Рубин прочистил горло. — Как прикажет ваша свтлость. Я подготовлю листовки, подробно излагающие вашу милость к этим людям. Талинская Змея воздержалась выпускать клыки.

— Пока что. Как там рынки?

Уверенная улыбка пересекла мягкое лицо Скавье. — Пашут, пашут с утра до ночи. Купцы стекаются к нам, спасаясь от хаоса в Сипани, в Осприи, в Аффойе, и все более чем готовы платить наши пошлины, если им дадут безопасно ввезти их грузы.

— Зернохранилища?

— Я надеюсь, добрый урожай обеспечил нам зиму без голодных бунтов. — Груло щёлкнул языком. — Но большинство земель в мусселийском направлении до сих пор невозделанны. Крестьян разогнали наступающие войска Рогонта, проводя фуражировки. Затем Тысяча Мечей прошлась метлой опустошения практически на всём своём пути к берегам Этриса. В трудные времена всегда первыми страдают крестьяне.

Урок, который Монзе вряд ли нужно было повторять. — Город заполонили нищие, так?

— Нищие и беженцы. — Рубин снова потянул себя за бороду. Он эту хрень совсем выдернет, если продолжит рассказывать печальные вести. — Знак времени…

— Значит, раздайте землю, каждому, кто сможет растить урожай и платить нам налоги. Пашни без пахарей — всего лишь грязь.

Груло склонил голову. — Возьму на контроль.

— Вы что-то притихли, Вольфер. — Старый ветеран стоял на месте, скрипя зубами и испепеляя взглядом карту.

— В Этрисани охуели! — взорвался он, стуча громадным кулаком по рукояти меча. — Я в смысле, простите, ваша светлость, мои искренние извинения, но… это мудачьё!

Монза ухмыльнулась. — Снова наприятности на границе?

— Сожжены три хутора. — Её усмешка увяла. — Хуторяне исчезли. Затем из леса расстреляли поисковый патруль, одного убили, двоих ранили. Остальные пустились в преследование, но памятуя о ваших приказах остались по нашу сторону границы.

— Они испытывают вас, — сказала Витари. — Разозлились, потому что были главными союзниками Орсо.

Груло кивнул. — Они отдались ему полностью, уповая пожать золотой урожай когда он станет королём.