Лучше поздно

Почему-то сегодня Блэкстон раздражает гораздо больше, чем Снейп, хмуро думаю я по пути в подземелья. Этот хоть никогда не прикидывался добрым дядюшкой. Всегда был мне врагом… или, по крайней мере, казался - и оказался именно тем, кем я его считал. Без обмана.

И по меньшей мере трижды спас мне при этом жизнь. И не убил тогда, убегая с Драко. И позже тоже не убил.

И тезис о том, что он приберегал меня для своего хозяина, почему-то уже не кажется мне столь… железобетонным. Нет, именно это он и делал, но… мотивы, мотивы?..

А Блэкстон еще говорит, что мне ни к чему разбираться с его амнезией. Конечно, самого Блэкстона это никаким боком не касается, но мне-то что делать?!

И еще этот душ сегодня, будь он неладен.

Интересно… хотя нет, конечно, совсем не интересно, просто что они такое с ним каждый раз делают, что у него все ноги в крови, думаю я, наблюдая, как в ванной он медленно расстегивает мантию. Тогда, с тем маглом, мне было чудовищно больно, но крови не было. Может, ему и легкого растяжения достаточно для кровотечения, если судить по его коже, до которой чуть дотронешься - тут же появляется синяк.

Расстегнув и сбросив мантию, Снейп искоса взглядывает на меня. Смотри-ка, уже привык, что я отворачиваюсь. И я привык, а что делать.

Его взгляд становится… нет не просящим, просто чуть более настойчивым. Я продолжаю смотреть прямо перед собой.

- Так, видимо, вам все же влетело за невыполнение инструкций, - наконец заключает он, и уголок тонкого рта чуть дергается. - С другой стороны, - он пожимает плечами и, подойдя к душу, поворачивает кран, - не думаю, чтобы вы увидели что-то разительно для себя новое, а мне, знаете ли, не привыкать. Смотрите, отрабатывайте навыки.

Я сердито встряхиваю головой. Он что, ждет, что я буду оправдываться? Ему действительно… не привыкать, а мне - в самом деле, чего смущаться, можно подумать, я никогда обнаженных мужчин не видел. Даже когда начал догадываться о своих предпочтениях, и то не стеснялся в общем душе. Чем, собственно, Снейп в этом смысле отличается от моих однокурсников - ну, если не считать следов от «дружеских бесед»?

Да почти ничем и не отличается, вдруг с удивлением понимаю я, глядя, как он, стоя ко мне вполоборота, осторожно намыливает грудь и плечи, на которых, сегодня, слава богу, нет свежих рубцов. Для своего возраста он на удивление неплохо сохранился, хотя и худ до безобразия - впрочем, это только подчеркивает стройность и то, как он, оказывается, хорошо сложен - гораздо лучше, чем кажется в своей бесформенной мантии. Прямая спина, достаточно широкие плечи, узкие бедра, длинные стройные ноги, изящные ступни. Ни морщин, ни дряблых складок - худое тело словно облито молочно-белой кожей, которая кажется гладкой и шелковистой, как атлас - там, где ее не уродуют рубцы. Даже мускулатура имеется - и довольно рельефная, не Аполлон, конечно, но - и я вдруг понимаю, что краснею, Мерлин, только бы он не заметил! - моим критериям мужской привлекательности Снейп, оказывается, вполне - и даже более чем - соответствует.

Поттер, ты рехнулся. Только этого не хватало. Ты же до сих пор никогда и никого не пытался оценивать с этой точки зрения - так почему именно теперь и именно Снейпа?! Лучше попробуй вспомнить, как он был противен тебе в первый раз, когда ты увидел его обнаженным - со своими сочащимися рубцами, уродливыми синяками и бурыми пятнами на бедрах. Да они и сейчас никуда не делись… только вот мне почему-то больше не противно.

Мне хочется провести рукой по его коже там, где нет рубцов - просто чтобы проверить, действительно ли она такая гладкая, какой кажется. И самому смыть кровавые потеки с внутренней стороны бедер. И расчесать тяжелые влажные пряди волос, змеями скользящие по плечам и спускающиеся почти до лопаток.

Осознав это, я краснею так, что щекам становится горячо - слава богу, что как раз в этот момент он повернулся ко мне спиной, и, судя по движениям руки, коснулся паха. Странно, но все мое идиотское возбуждение вмиг куда-то улетучивается - наверное, потому, что по вздрагивающим плечам и поджавшимся ягодицам я понимаю, как ему больно дотрагиваться до себя там. А я не умею - и думаю, что никогда не научусь - возбуждаться от чьей-то боли и унижения.

Хорошо, что меня не заставляют присутствовать на его допросах.

Он наконец закрывает воду и поворачивается ко мне лицом, и по розовым пятнам на скулах я понимаю, что ему тоже нелегко далось это омовение, как бы он ни пытался это скрыть. Хорошо, что можно отвернуться - он ведь уже закончил.

- За… всем остальным вас тоже обязали надзирать? - я спиной чувствую его взгляд.

- Нет, - быстро отвечаю я. - Я сейчас выйду… только скажете, когда мне войти, я принесу халат и полотенце.

- Вы… очень любезны, - помедлив, отвечает он, и готов поклясться, что в голосе нет насмешки - только удивление и - с ума сойти - благодарность, по крайней мере, что-то очень на нее похожее. - Я позову.