Лучше прячься

Зайдя в комнату, хватаю из шкафа несколько футболок и джинсов. Закидываю все это в спортивную сумку, также достаю из шкафа паспорт и кое-какую наличку. Здесь немного, но на первое время хватит. Не знаю, что буду делать, у меня нет никакого плана.

Когда я выхожу из дома, то замираю на мгновение. Просто останавливаюсь и делаю глубокий вдох. Становится не по себе. И куда я пойду? Что собираюсь сделать?

Бросить все. Оставить того, кому отдала сердце. А что если все не так? Вдруг есть объяснение тому, что он купил ей квартиру? Документ я не забрала с собой, оставила его в кабинете. Я хочу поговорить с Русаковым. Не хочу оставлять последнюю каплю надежды.

Сажусь в машину к Изварину, перед этим бросив спортивную сумку на заднее сидение. Всю дорогу мы едем молча. Я пытаюсь успокоить дрожащие руки, а он то и дело бросает на меня взгляды.

Спустя двадцать минут мы подъезжаем к ресторану. Изварин глушит мотор.

– Ты уверена, что хочешь это видеть?

Впервые за всю дорогу я поворачиваюсь и смотрю на него. Марк идиот? Он не понимает с первого раза? Тот словно мысли мои читает.

– Миша не даст тебе уйти. Все так и останется.

Я даже думать об этом не хочу.

– Здесь подожди – не дав возможности ответить, выхожу из машины и закрываю за собой дверь.

Осматриваюсь по сторонам. Замечаю в витрине ресторана его силуэт. Сердце галопом. На Русакове темно-синяя полосатая рубашка. Его прическа, как и профиль, идеальна. И мне так больно от этой его идеальности и красоты. Сдохну ведь, а все равно любить его буду. Только его одного, всегда.

Не шла в ресторан. Словно тянула время. Боялась заканчивать все, боялась лишать себя путей отступления. Положила ладонь на все еще плоский живот, и всматривалась через стекло в родной профиль. Представила на мгновение, что ничего нет. Ни Ольги, ни свидетельства о праве собственности, ни договора купли-продажи квартиры, в которой проживает Ольга.

Вот сейчас я зайду и просто сяду рядом. А он ладонью своей мою накроет, и поцелует, как всегда. А я во вкусе его, в поцелуе растворюсь и поверю. Каждому слову его поверю, потому что хочу. Больше всего на свете этого желаю.

Так и будет. Именно так и не иначе. Я делаю шаг, потому другой. Захожу в ресторан. И когда я попадаю в зал, то через плечо идущего ко мне официанта, я вижу столик Русакова. И того, кто с ним сидит.

Первым порывом – подойти к столику и нагло усесться к ним. Насладиться по-полной удивленным выражением лица Русакова, его смятением. Интересно, как он себя поведет? Снова начнет грубить и говорить, что я лезу не в свое дело?

И я уже делаю шаг, но что-то останавливает меня. Словно интуиция кричит в этот момент: «Не смей. Подожди!». Лучше узнать немного информации, а потом уже бросать кости. И я улыбаюсь подошедшему ко мне официанту, говоря, что хочу устроиться за столиком, находящимся чуть справа от Шторма.

Мужчина услужливо провожает меня.

– Чай зеленый без сахара, пожалуйста.

Улыбнувшись, он удаляется в кухню, а я поворачиваюсь, наблюдая за парой, сидящей у окна.

Сейчас, когда меня закрывает высокая этажерка, заставленная вазами и прочими интерьерными вещами, я могу внимательно и спокойно рассмотреть все, до мельчайшей детали. И теперь я вижу легкую улыбку на его лице, когда он подносит бокал с вином к губам и делает глоток. Я вижу вырез ее платья, в котором ее небольшая грудь кажется самым вкусным и сочным десертом. Вижу, как блестят ее волосы от солнечных лучей, ласкающих их. Я вижу ее красные сочные губы и нежный взгляд. Я словно глазами Русакова на нее смотрю. На тонкую, хрупкую лань, с огромными печальными глазами. Невероятной красоты девушку, которую хотел бы заполучить каждый мужчина. Ту, которую так хотел сделать из меня Русаков вместо крутой бабы с яйцами, лезущей не в свое дело.

Чужой он сейчас. Не мой. Ничего не узнаю в нем. Ни пальцы его сильные, держащие бокал, ни крепкую шею, которую только вчера так жадно целовала. Нет, чужак сейчас за тем столом. Ее, Ольгин Шторм.

Официант ставит передо мной чай. Я делаю глоток напитка, желая хоть на толику снять напряжение, рвущее мою грудь. Чувствую, что в любую секунду просто сорвусь и разрыдаюсь. Делаю глоток, прикрывая глаза. В этот момент фоновая музыка в зале затихает, и я слышу множество голосов. Непонятная, ненужная мне речь. Но один из них я узнаю. Он заставляет меня напрячься так, что вся нервная система, словно оголенный провод под напряжением.

– Миш, ну сколько можно? Я не могу себе места найти… Все эти подарки, квартира и деньги – ты откупаешься от меня, да?

– Я не хочу говорить об этом, Оль. – его голос хриплый и недовольный. Шторм в своем репертуаре.

Слышать эти слова от него, как последний гвоздь в крышку гроба моей надежды. Надежды на то, что все происходящее простой сюр.

– Ты не хочешь говорить, а я устала делить тебя с ней, – мне кажется, или она расплачется в любую секунду. – Думаешь, я не чувствую, как от тебя разит ее духами?! Думаешь, я дура, и не понимаю, что ты с ней спишь?

– Хватит уже, Миш… Я знаю, что у тебя доброе сердце, но ты мучаешь меня. Скажи, ты любишь ее?