Лучше только дома

Что касается твоего вопроса — нет, с Никки я не разговариваю. До сих пор зла на нее уже за то, что ей пришла в голову идея с этим фильмом. А что, разве я не вправе злиться? Если вспомнить, сколько нянь перебывало у нее дома и сколько сплетен о семействе Сода они могли бы рассказать, вообще непонятно, как Никки может смотреть мне в глаза. С другой стороны, странно, что меня это удивляет: я же знакома с ней много лет и знаю, какой неразборчивой в средствах она бывает, если речь заходит о работе. Просто я думала, что я для нее — не просто потенциальный персонаж. Хорошо еще, что она не додумалась снимать мой курс химиотерапии и прочего лечения. Впрочем, в наши дни откровения онкологических больных — пройденный этап. Все мы это видели, слышали и покупали рекламные майки.

Кому: Бет, Bethearthmother@rooted.com

От: Dot@noplacelikehome.com

Тема: Все кончено

Да, теперь уже все. Похороны придали происходящему завершенность. Это официальное заявление: больше мы Джека не увидим. Каждое утро я просыпалась с надеждой, что его смерть мне приснилась, но за эту неделю все мы успели постепенно свыкнуться с ней. Не буду надоедать тебе подробностями, но похороны прошли блестяще. Стараниями Сильвии. Я отправилась своим ходом, оставив детей на попечение Делиссы. Стояло прекрасное октябрьское утро, небо было пронзительно-голубым, на дорогах валялись каштаны («штаны», как называет их Дейзи), в окно машины залетал запах праздничных костров. Над землей плыл дымок — знак, что сожжение первых опавших листьев уже началось.

Мы договорились, что перед похоронами я заеду к Сильвии. Перед встречей с Алексом я слегка нервничала. Казалось, мы не виделись несколько месяцев. Он распахнул дверь, едва услышав шорох колес по усыпанной гравием дорожке. В своем единственном костюме Алекс выглядел чужим, но он крепко обнял меня, а я чуть не засмеялась от облегчения. Каждое прикосновение придавало мне сил. Джека уже нет, но мы-то живы.

В автобусе, который медленно тащился за катафалком все несколько миль до местной церкви, царила странная атмосфера. На похоронах я бывала и раньше, но как член семьи покойного — никогда. Что принято говорить, когда сидишь в автобусе среди убитых горем родных?

Напряженное молчание нарушил Алекс:

— А они не могли бы прибавить ходу? Папа будет недоволен, если опоздает на собственные похороны.

И мы захихикали. Со мной было чудодейственное средство, которое ты подарила мне, чтобы успокаиваться на сеансах химиотерапии. Я пустила пузырек по кругу, все мы уронили по капле на язык и сделали несколько глубоких вдохов. Современный аналог старинных нюхательных солей.

Я заметила на колготках Сильвии сзади крохотную стрелочку. Она одновременно и заинтересовала, и встревожила меня. Впервые в жизни я видела подобие беспорядка в одежде Сильвии. И задумалась: неужели это символ — того, что ее жизнь постепенно расползется по швам? Меня раздирали два желания: сказать и промолчать. В конце концов, что значит стрелка по сравнению с сегодняшним событием? Будь Джек жив, Сильвия восприняла бы известие о стрелке как несмываемый позор. И я решила промолчать, поскольку помочь было все равно нечем. Мы шли за гробом, а я смотрела, как ползет вверх стрелка. Происходящее напоминало мне свадьбу, на которую гости почему-то явились в черном.

К счастью, я выступала одной из первых, и вздохнула с облегчением, когда викарий представил меня. Я не знала, как долго смогу держать себя в руках, но поскольку выставлять себя на посмешище я не желала, то и не разрыдалась. Слава богу, моя речь завершилась сразу после того, как началась. Я выпалила стих скороговоркой, хотя и старалась говорить внятно. У Сильвии был озадаченный вид, но Алекс ободряюще улыбался, и я впервые за много месяцев почувствовала, что мы с ним — одна команда. До остальных мне не было дела. Главное — он. Я вернулась на семейную скамью, села рядом с Алексом, и он взял меня за руку. Ребекка прочла стихи собственного сочинения. За десять лет в Австралии она привыкла слегка повышать голос в конце каждой фразы, но ни разу не споткнулась, ничего не забыла, и я восхитилась ее самообладанием.

Викарий знал Джека: тот был «подпольным верующим». О религии мы с ним никогда не говорили — он считал, что это личное дело каждого. Речь викария получилась искренней, прочувствованной и дружеской. Алекс нервно постукивал мыском по полу. Эмоции он сдерживал с явным трудом, но, когда ему предоставили слово, он был неподражаем.