Лучше умереть!

Он пошел по аллее, с обеих сторон которой высились двухсотлетние деревья, и едва успел пройти шагов пятьдесят, как увидел какую-то компанию из пяти человек, устроившуюся под одним из дубов прямо на траве. Центральной фигурой в ней был древний старик: волосы белее снега, пергаментное лицо изрезано глубокими морщинами. Справа от него сидели женщина лет пятидесяти и две девушки. Слева — тщательно выбритый мужчина в очень приличном черном костюме, ему явно было далеко за сорок. Овид неспешно продолжал прогулку. Когда он подошел совсем близко к сидящим на траве и отлично услышал голос старика — тому было уже за восемьдесят, — то вздрогнул от удивления.

«Странно, — подумал он, удаляясь, — я почти уверен, что где-то слышал этот голос. Он был помоложе, но тембр тот же. И мужчину в белом галстуке и черном сюртуке, если память не изменяет мне, я где-то уже видел…»

Между тем компания продолжала беседу.

— Так вот, — объявил человек в черном сюртуке, — в 1861 году в Лондоне вы сели на пароход « Лорд-Мэр», отплывавший в Нью-Йорк. Мир тесен. Мы с вами плыли на одном корабле, даже не подозревая об этом.

— На « Лорд-Мэре»?

— Именно, господин Боск; на нем еще плыл гений американской промышленности Джеймс Мортимер, с которым мне потом довелось познакомиться в Нью-Йорке, и один француз, который стал потом его зятем, господин Поль Арман.

— Да, да, мы и в самом деле плыли на одном корабле, — сказал старик. — А имя Джеймса Мортимера напомнило мне о том, что меня там чуть не ограбили; я вез с собой в маленькой сумочке на ремешке весьма значительную сумму, скопленную за тридцать лет работы, — все свое состояние. И один подлец, перерезав ремешок, стащил сумку.

— Но ведь вам ее вернули?

— Да, благодаря одному пассажиру; он схватил вора на месте преступления.

— Я ничего не слышал об этой истории.

— А вы и не могли ничего о ней слышать; тот пассажир оказался знаком с родственниками вора и поэтому настоятельно просил никому не рассказывать о произошедшем; я уступил его просьбе.

— Там же, на пароходе, мне довелось познакомиться с одним канадцем, и он поведал мне самое удивительное из всего, что я узнал потом за шесть лет учебы в Америке.

— То есть?

— Он рассказал о некоей настойке, индейцы называют ее «ликер болтливости», или «ликер истины»; ее делают почти так же, как яванскую настойку, из Pohou upas, но удаляют все — или почти все — токсичные вещества.

— Да, да, я слышал о ней, — заметил бывший полицейский Рене Боск. — Она вроде бы заставляет болтать даже самых сдержанных людей. Но сильно подозреваю, что такое может случиться разве что в мелодраме.

— А вот тут, господин Боск, вы ошибаетесь.

— Значит, вы опробовали ее?

— И не один раз, причем всегда добивался желаемого результата.

— Тогда беру свои слова обратно. А вы, доктор, надо полагать, немало научных секретов из Америки привезли?

— Я изучил там некоторые растения, которые не используют французские врачи, в то время как их благотворное воздействие бесспорно; теперь я нередко пользуюсь ими в своей практике и всякий раз с немалым успехом.

— А вы надолго приехали в здешние места?

— Всего на несколько дней. Сестра заболела, вот я и решил ее проведать, а заодно и отдохнуть как следует.

— Ну что ж, пока вы здесь, в Буа-ле-Руа, я всегда буду рад вас видеть. Заходите — поговорим об Америке; прекрасная страна, она мне очень понравилась, но умереть мне все же хотелось не там.

— Дорогой господин Боск, я обещаю заходить к вам каждый день.

Врач помог старцу подняться и предложил опереться на его руку. Рене Боск охотно сделал это, и все пятеро двинулись к Буа-ле-Руа, где бывший полицейский жил в домике на берегу Сены, неподалеку от станции.

Овид уже возвращался назад, ибо время, отведенное на прогулку, истекало. Раздался гудок — прибыл поезд из Парижа. Овид прибавил шагу: на этом поезде должна была приехать Аманда. Примерщица госпожи Опостин — кокетливо одетая и на зависть хорошенькая — вышла из вагона первого класса.

— Вам удалось найти какое-нибудь сносное жилье? — спросила она.

— Сейчас увидите… Ужин ждет нас.

— А лодка?

— У хозяйки гостиницы их шесть. Так что сами выберете ту, что понравится вам больше.

Через несколько минут они уже были в « Привале охотников». Овид взял ключи и повел свою спутницу во флигель.

— А здесь очень мило! — воскликнула девушка, воистину королевской походкой пройдясь по комнатам. — Почти как дома. Но где же мы будем обедать и ужинать?

— В гостинице.

— Фу! Это, знаете ли, совсем невесело. Обедать — еще куда ни шло, но никак не ужинать. Ужинать я предпочла бы здесь; тут нам будет гораздо уютнее. Договоритесь как-нибудь, чтобы ужин подавали сюда, это будет очень мило с вашей стороны…

— Хорошо, я распоряжусь… А теперь идемте ужинать!

Они вернулись в гостиницу.

— Госпоже понравился флигель? — спросила хозяйка.

— Очень.

— Я так и думала. Там вам никто не помешает. Никаких соседей — рядом всего один дом, справа; в нем живет одна больная дама, сестра доктора Ришара.

— Врач — это совсем неплохо… — рассмеялась Аманда. — Если я заболею, то кликну его через стенку…