Лучше умереть!

— Значит, вы тоже его ищете? И с какой же целью?

— Чтобы отнять у него бумаги, компрометирующие нас обоих, — ответил Рауль. — Вчера мне удалось напасть на его след; я ехал за ним и думал, что он уже у меня в руках, а он ускользнул.

И Дюшмэн рассказал о своих приключениях накануне.

— Так, значит, — воскликнул художник, — сей неуловимый субъект имеет привычку навещать Поля Армана?

— Да, сударь.

— И именно для него раздобыл в Жуаньи тот документ из архива, — добавила Аманда, — по его же заказу он пытался убить Люси…

— Убить Люси! — ошеломленно воскликнул Этьен. — Что вы такое говорите?

— То, что есть.

— И вы можете доказать свои слова?

— Ах, если бы у меня были какие-то улики, мне нечего было бы бояться, и я уже отомстила бы ему… Меня он тоже пытался убить, зная, что я обо всем догадалась. И вовсе никакой он не барон де Рэйсс; его зовут Овид Соливо.

— Овид Соливо! Двоюродный брат Поля Армана, или, во всяком случае, того, кто называет себя этим именем, ибо — на сей раз я уже не отступлюсь — наш миллионер — Жак Гаро! Но что за тайна связывает их? Ну и мрак! И кто же способен пролить свет на это царство мрака?

Немного помолчав, Этьен Кастель спросил, обращаясь к Аманде:

— Не могли бы вы мне рассказать об этом человеке все, что знаете, все, что вам удалось заметить, все, что удалось обнаружить после того, как он скрылся?

— Да, если вы пообещаете нам помочь в нашей мести, — ответила девушка.

— Положитесь на меня: ведь наши интересы полностью совпадают.

— Тогда я все расскажу.

И Аманда заговорила, излагая историю своих отношений с лже-бароном, не упуская ни малейших деталей из того, что ей довелось увидеть, услышать и заподозрить.

— Вы правы, — сказал Этьен, когда она наконец умолкла, — именно этот человек и покушался на жизнь Люси и действовал он, несомненно, в интересах Поля Армана. Но нам не хватает прямых улик, а без них никак не прижать этих негодяев! Господин Дюшмэн, вы ведь не откажетесь мне помочь, не так ли?

— Разумеется!

— Вот и хорошо! Продолжайте следить за Полем Арманом, ибо я уверен, что с его помощью мы непременно узнаем, где живет его сообщник.

— Я буду следить за ним.

— А когда вы узнаете, где живет Соливо, я скажу вам, что делать дальше. Я не сомневаюсь: у него мы найдем необходимые доказательства, что миллионер давно уже продал свою душу черту.

Тут вмешалась Аманда.

— А вы знакомы с Полем Арманом?

— Да. И вхож к нему в дом; а он иногда навещает меня…

— Вы не могли бы и сами что-то предпринять?

— Нет, ибо одно неосторожное слово, какой-нибудь непродуманный поступок — и мы спугнем его. Стоит ему что-то заподозрить, и он скроется. Та слежка, которую устроил вчера господин Дюшмэн, уже должна была насторожить их, значит, нам нужно действовать с предельной осторожностью. Если эти люди замышляют новое злодейство, что вполне вероятно, мы должны суметь воспрепятствовать им.

Этьен думал о Жанне Фортье — ведь Полю Арману известно теперь, что она в Париже. Он повернулся к Раулю:

— Деньги вам нужны? Отныне мой кошелек в вашем распоряжении.

— В этом нет необходимости, — вмешалась Аманда, — у меня есть кое-какие сбережения, и они все, до последнего су, пойдут на наше общее дело.

— Тем не менее мое предложение остается в силе, так что прошу не забывать о нем. Вот моя визитная карточка, адрес написан внизу. А вы где живете?

— В квартале Батиньоль, улица Дам, 28.

— Как только у вас появятся какие-либо новости, сразу же, когда бы это ни произошло — хоть посреди ночи, — сообщите мне.

— Непременно!

Этьен поднялся и еще раз напомнил:

— И не стоит ни о чем беспокоиться, господин Дюшмэн: я не забуду о своем обещании. Всякого рода преследования в отношении вас будут прекращены.

Молодые люди проводили художника до дверей кабинета; выйдя из гостиницы, он направился к вокзалу. Входя в купе поезда, отправлявшегося в Париж, он прошептал:

— Либо я вообще ничего в этой жизни не понимаю, либо теперь нам недолго ждать полного оправдания матери Жоржа, Жанны Фортье!…

А Рауль с Амандой тем временем благословляли случай, неожиданно подаривший им столь могущественного союзника. На следующий же день Дюшмэн взял под наблюдение особняк на улице Мурильо.

Отдохнув два дня, разносчица хлеба вновь приступила к работе.

В понедельник она, как и обещала хозяину, явилась в булочную на улице Дофина в пять утра; лоб у нее все еще был заклеен пластырем. Как обычно, она перед работой зашла в « Привал булочников», чтобы съесть миску супа.

Когда мамаша Лизон появилась там, ее встретили в буквальном смысле слова на «ура». Здесь было кому порадоваться за нее.

Туранжо с Лионцем тут же в ее честь пожелали грандиозно угостить всех присутствующих. Клермонская беглянка, столкнувшись со столь искренним выражением всеобщей симпатии, почувствовала, как на глаза у нее набегают слезы. В конце концов ей пришлось уйти: пора было браться за тележку.

Лионец и Туранжо, которым предстояло вернуться к работе лишь во второй половине дня, остались, как и большинство их товарищей, покурить.

— Ну что, решено? — спросил Лионец Туранжо.