Лучше умереть в бою

Я поднял пленника, взявшись не за воротник, а за веревку, проходящую между лопаток от горла к рукам, при этом затягивая петлю, заставляя его кашлять. Но парень сообразил, что чем быстрее он поднимется, тем быстрее сможет глотнуть воздуха. Мне его даже торопить не пришлось.

–  Вперед!

Веревку я из руки не выпустил, иначе как без вожжей править? И направлял пленника, чтобы тот бежал туда, куда следует бежать. В темноте я ориентировался легко и сразу нашел тропы, идущие в нужном направлении. Встретить кого-то в это время суток в такой местности было трудно. Тем не менее я дважды укладывал пленника мордой на камни и осматривал местность вокруг в бинокль с тепловизором. После последнего взгляда в электронные окуляры я определил и две камеры наружного наблюдения базы. Причем одна из камер слегка помигивала своим тепловым сиянием – значит, где-то барахлил контакт. Надо сказать дежурному, чтобы проверил.

Камеры, конечно же, показали и меня, и пленника. Нас ждали. Правда, на подходе к базе я задержался. Что-то мне не понравилось на дороге, когда я в последний раз смотрел в бинокль. Тепловое свечение было, но какое-то странное, рассеянное, вытянутое и быстро исчезало. Поэтому дорогу я переходил крайне осторожно. А последние сто пятьдесят метров заставил пленника бежать во все лопатки, подгоняя раструбом пламегасителя его же собственного автомата. И только у ворот, потянув ноздрями, сообразил, что именно видел в бинокль.

На базу приехала машина, у которой барахлил дизельный двигатель. Выхлопы не полностью сгоревшей солярки заполняли воздух над дорогой и в отсутствие ветра не улетучивались достаточно долго. Машина, видимо, прибыла только перед тем, как я вошел в зону прямой видимости базы.

* * *

Я толкнул пленника в спину. Ноги у него не были связаны, и он вполне мог бы шагнуть вперед, тем более что толчок был не сильным. Но он предпочел упасть, то ли играя в какую-то свою игру, то ли просто от усталости после легкой пробежки. Не привык со своей походкой бегом бегать…

–  Принимайте подарок, – сказал я, рассматривая тем временем маленький старенький грузовичок, притормозивший сразу за воротами. Водитель стоял рядом с распахнутой дверцей. – Что у тебя с двигателем? Где-нибудь в дороге встанешь, долго придется ждать, пока найдется, кто тебя до места дотащит.

Водитель был местным, на слова мои отреагировал только тем, что сморщил нос. Считал себя, видимо, большим специалистом в автомеханике. Но на дороге стоять ему, а не мне, и я настаивать не стал.

–  Как прогулялся? – спросил подполковник Лагун.

–  А что же не прогуляться? Погода хорошая, воздух свежий, можно и погулять. Вон, и попутчика по дороге подобрал.

–  Ты хочешь сказать, что туда и обратно сгонял? – с усмешкой и недоверием спросил Полтора Коляна. – По времени ты только к ферме подходить должен.

–  У нас с тобой разные марки часов, – спокойно ответил я, заглядывая ему за плечо, для чего мне пришлось чуть ли не на цыпочки встать. Полтора Коляна переоделся, и я увидел, что он носит погоны майора. Вообще-то старшему лейтенанту полагается со старшим офицером разговаривать на «вы», но если уж я взял тон, следует его выдерживать. – Я не только туда сходил, где твою группу били, я еще нашел канаву, в которой вас дожидалась засада; по канаве добрался до фермы, где отдыхает банда, и попросил их часового проводить меня сюда. Учись работать, товарищ майор!

–  Ну ты даешь, спецназ ГРУ… Летать, что ли, умеешь?

–  Бегать. Только бегать. И даже пленников умею этому же учить. Немного жестко учу, но качественно. Пленники понимают. И начинают бегать, как никогда раньше не бегали…

Полтора Коляна усмехнулся вполне добродушно. Я давно знаю, что тучные люди зла не держат и обиды прощают быстро. Я не настолько сильно обидел этого майора, чтобы он на меня злился. Майор, словно у меня учился, поставил пленника на ноги, поднимая не за шиворот, а за веревку. Причем впечатление складывалось такое, будто он одной рукой способен встряхнуть бедолагу так, что у того ноги оторвутся от земли.

–  Смотри, не придуши его, – забеспокоился Лагун.

–  Я аккуратно… Ну что, вояка, пойдем в кабинет к начальству, говорить будем…

Они двинулись в здание, я за ними, но по пути заглянул к дежурному.

–  У тебя одна камера контачит. Проверь.

–  Я знаю, монитор мигает. Не знал только, что камера. Я думал, в самом мониторе что-то не так… Уже дважды переключал. А ты откуда знаешь?

Я не люблю объяснять, откуда и что я знаю. Так вся интрига пропадет.

–  По радио передавали. В новостях…

Озадачив дежурного таким сообщением, я поспешил в кабинет подполковника Лагуна, чтобы присутствовать на допросе пленника. Подумал, что мне это, наверное, разрешат, поскольку пленника добыл именно я. Но сам Лагун посмотрел на меня отчужденно:

–  Устал, наверное? Отдыхай…